Вперед-вперед, обходя стороной кусты и подозрительные завалы, тенью скользя между черных исполинов-деревьев. Вперед, взять голову врага, бросить ее в костер, дабы та не оскверняла белый свет!

Уже дюжина воинов, идущих в первом ряду, погибла от настороженной смерти. Так Тирди оказался впереди широкого клина наступления. И он уже ожидал болта из-за незаметного укрытия, как внезапно смертоносный град оборвался, хоть стрелы и продолжали лететь за спину, в не подступившие еще ряды.

Три коряги впереди, ничем не выказывая движения ранее, вдруг зашевелились. Размытые, неуклюжие очертания поваленных и истощенных бурей деревьев неожиданно перетекли в высокие стройные фигуры.

Гном поудобнее перехватил рукоять боевого топора. Он справится с одним из врагов, может захватить при надобности и второго, но трое… Ведь эльфы, что ни говори, не зря носят звания мастеров мечей. В следующий миг тяжелый топор и острейший меч скрестились.

Тирди бил не жалея сил. И каждый его удар натыкался на несокрушимым блок защитника, либо угасал в стволах встречавшихся на пути. Но и эльфу никак не удавалось существенно задеть гнома. Всегда легкий клинок встречала плоть Непокорного древа использованная для топорища. Эльф оказался очень быстр, ни один пещерный орк, с кем приходилось биться предкам Тирди, не смог бы сравниться с ним, но почему же не нападали те двое? Как будто неживые, они замерли в стороне.

Тирди нанес сокрушающий удар, наткнулся на непреодолимый щит и отскочил, переводя дыхание. Дану тоже не терял времени даром, сделал несколько странных движении руками — вероятно, призывая магию для отдыха и подъема сил. Гном снова напал.

До этого момента ему было нелегко, а сейчас стало еще тяжелее: те двое, что стояли в стороне и смотрели разыгрывающийся перед ними спектакль, который на самом деле спектаклем не был, тоже вступили в смертельно опасную игру. Теперь гному только и оставалось, что отбивать сыплющиеся со всех сторон удары. Хотя, как он заметил, и первый противник стал чуть менее сноровист и встреться они в одиночном бою — гном смог бы положить его без особого труда. Но эти двое…

Тирди задыхался, становилось труднее двигаться, тяжелело дыхание. Бешеный ритм поединка медленно, но верно, истощал силы гнома.

Вот и плечо уже горит внутренним огнем, и бедро с прорванной кольчугой истекает кровью…

Пока бился, ему показалось, что прошла вечность, хотя на самом деле бой не занял и пяти минут. Он так вымотался… Руки не желали подчиняться хозяину, ноги двигались очень медленно, не поспевая за телом, норовя зацепиться за что-нибудь и упасть, пот заливал глаза.

А когда первый нападающий замешкался… Кажется Тирди закричал, он сам не знал что это такое — то ли боевой клич, то ли иссушающее проклятие на весь грязный род Дану, который неизвестно почему носит земля-прародительница — что в общем-то стало одним и тем же.

Страшным ударом раскроил эльфа от пояса до плеча. Ударом, в который вложил всю ненависть, все презрение собираемые им по крупицам долгие-долгие годы; а потом обессиленный, готовый ко всему — даже к смерти — упал на колени. Пот заливал глаза, усталость тяжестью навалилась на плечи и вот-вот могла подоспеть смерть, принесенная двумя оставшимися мечами.

Но та почему-то не спешила, лишь нарастал сзади бешеный рев и топот приближающихся десятков ног.

Тирди откинул забрало, протер глаза, лишь пот мешал ему разобраться в происходящем, так как не пристало истинному тангару закрывать глаза даже пред старухой смертью. Он увидел как две черные зыбкие фигуры рассеивались под легкими дуновениями ветра, исходя белесыми завитками дыма.

— Морок! Призраки… — растерянно проговорил гном и поспешно встал, опуская забрало — Не хватало еще, чтобы свои же и затоптали. Подошел к эльфу. Наступив тому на пояс, вытащил застрявший в плече топор. На лицо смотреть не стал — зачем, если бой уже закончен?

Злости не осталось совсем, ни капельки. И, наверное, Тирди так и остался бы стоять здесь, если б не толпа его сородичей, внезапно вынырнувшая из темноты леса, которая, хоть и была достаточно прорежена, схватила, закрутила, поволокла за собой — к твердыне, что сберегала Дану.

Это практически ничем не походило на сказочные жилища эльфов — скорее всего, то был созданный на скорую руку лагерь беженцев. И беженцы эти собирались впопыхах, побросав все ценные вещи в прежних обиталищах. Жалкие лачуги, которым только предстояло стать красивейшими архитектурными сооружениями, ютились по кронам разбросанных тут и там деревьев. Кое-где между ветвей тянулись угрюмыми провисшими змеями веревочные мосты. Все здесь было печально и зловеще.

Таким видом встретила эльфийская твердыня гномов, но Тирди это ничуть не смутило — разве жалели тангаров на Свилле, когда демоны и лесные призраки рвали их плоть и душу. Когда всю грязную работу за черноволосых делали бестелесные духи и тем только и оставалось, что наслаждаться криками и мученьями истинных тангаров!

Тирди взвинчивал себя, целеустремленно и неутомимо, чтобы не дрогнула рука, когда дело дойдет до эльфийских отродий — и это ему удавалось.

Никто не стал соваться во внутренний двор, на расчищенное место, где было бы очень удобно перестрелять гномов сверху из дальнобойных луков, которые с такого близкого расстояния, при случае, способны пробить даже скованный из лучшей стали доспех. Полетели вверх первые крючья с закрепленными на них веревками. Гномы проверяли крепко ли те держатся; странно, но они не встретили еще настоящего сопротивления — стрелы пока ни о чем не говорили.