– Надежда умирает последней, – ответила я. – Вчера у меня не было денег даже тебе на экскурсию, а сегодня что?

И я жестом фокусника вытащила из кошелька несколько купюр.

– Ура! Я поеду со всеми в Суздаль! – закричал ребенок, бросаясь мне на шею.

Когда старшие дети ушли в школу, я занялась малышами. Мы умылись, покушали, поиграли, и тут я вспомнила, что должна зайти к Руслану Супроткину, чтобы дать показания по поводу вчерашнего инцидента. Спрашивается – куда деть на это время близнецов?

Ясли категорически отпадали. Оставалось три варианта. Первый – пригласить Варю, крестную Макарушки, второй – обратиться за помощью к Диане Александровне, бабушке всех четверых деток. На худой конец, был третий вариант: заявиться к следователю с близнецами под мышкой. К счастью, до этого дело не дошло. Варвара, услышав по телефону о моих злоключениях, легко согласилась посидеть с детьми. Оказывается, ее сын Федя всю неделю живет в православном интернате, домой приезжает только на воскресенье, так что свободного времени у нее навалом.

– В православном интернате? А что это такое? – удивилась я.

– Школа при подмосковном храме, – объяснила Варя. – Федор живет там всю неделю, изучает библию и трудится на благо Господа.

Трудится? Это в десять-то лет? И еще меня поразило, как важно и торжественно она называет мальчика – Федор.

Но я ничего не сказала. В конце концов, это ее личное дело, как воспитывать своего ребенка. Главное, что Варя отлично присмотрит за Лариком и Макарушкой, а я могу быть свободна до самого вечера. Вскоре вторая крестная переступила порог квартиры, я передала ей детей и помчалась на Петровку.

Несмотря на усталый взгляд, капитан Супроткин выглядел живым и довольным, словно крыса на колбасном складе. Сначала он записал мои личные данные, а потом принялся задавать вопросы. Каким образом Аида оказалась в ресторане? Знала ли она, что там будет мужчина по имени Лев Котик? Какова была ее реакция на это известие?

– Да обычная реакция! Посмеялась, мол, какая забавная фамилия. А что?

– Все вопросы потом! – отрезал Руслан и бодро застучал по клавиатуре, занося мои слова в компьютер. – Сразу ли Аида согласилась участвовать в представлении?

– Нет, не сразу. Сначала отказывалась, но потом, когда услышала, что все это делается, чтобы Жанне было легче охмурить Льва Котика, согласилась.

Супроткин опять принялся долбить по клавишам.

– Во время представления в ресторане оставалась ли Аида Макеева одна за столом?

Я напрягла память.

– Да, оставалась. Юлий пригласил танцевать Жанну, Лев – Татьяну, а я пошла звонить детям.

Неожиданно капитан оторвался от экрана:

– Кстати, а что это за история с детьми? Ты мне никогда не говорила, что у тебя есть хотя бы один ребенок…

Я рассмеялась и рассказала ему, откуда взялись дети.

Руслан хмыкнул.

– Когда ты вчера сказала про детей, честно говоря, я решил, что у тебя крыша поехала. Ты и выглядела так странно…

Я решила замять вопрос моего дикого внешнего вида и поспешно спросила:

– А почему это ты так интересуешься Аидой? Какое отношение она имеет к смерти Льва? Он ведь умер своей смертью.

Капитан выдержал паузу и спокойно ответил:

– Мужчину отравили. Ты была свидетельницей убийства.

Я опешила.

– Как? Кто? Зачем?

Супроткин откинулся на спинку стула и сладко потянулся.

– Вообще-то тебе этого знать не положено…

Тут Руслан наткнулся на мой требовательный взгляд и скучным голосом забубнил:

– Результаты судебно-медицинской экспертизы показали, что Котик Лев Витальевич умер в результате отравления…

Тут Руслан произнес длинное химическое название, из которого мне удалось запомнить только «гидрохлорид натрия» – и то, боюсь, я что-то путаю.

– Что это?

– Это препарат, который продается почти в каждой аптеке. Его выписывают людям с серьезными нарушениями сердечной деятельности. Если лекарство примет здоровый человек, то он рискует умереть от сердечного приступа. Сначала возникает затруднение дыхания, удушье, боль под грудиной, ну а потом уже остановка сердца. Большие дозы в сочетании с алкоголем усиливают эффект. Поэтому неудивительно, что Лев умер так быстро.

– Как называется лекарство?

– Этого я тебе не скажу, – ухмыльнулся капитан. – Вдруг ты захочешь отравить свою соседку или начальника?