Анжела была ниже ростом и совершенно другого типа, чем ее приятельница. Она была тоже красивой, но брюнеткой. У нее был чувственный рот и маленький носик. Юберу больше всего понравились ее большие глаза орехового цвета. Ее зеленое платье с большим вырезом облегало фигуру, как купальный костюм.

Юбер слегка наклонился:

— Разрешите представиться… Дэвид Левис, друг бедняги Гарри…

Анжела с интересом взглянула на него и протянула ему ухоженную маленькую руку:

— Садитесь, прошу вас, — предложила она, не переставая смотреть на него.

— Что вам заказать?

Анжела посмотрела на ведерко с только что открытой бутылкой шампанского.

— Я пью только шампанское.

— Я тоже, но только французское, — лицемерно сказал Юбер. — Я предпочитаю «Дом Перинён», а вы?

Девушка взглянула на него с повышенным интересом, после чего подняла руку, чтобы подозвать официанта, обслуживающего их столик:

— Хосе! Замените эту бутылку на «Дом Перинён». Она вынула сигарету из пачки «Кэмел» и закурила.

— Вы действительно были другом Гарри? — спросила она. В ее голосе Юбер уловил сомнение.

— Вы мне не верите? Она улыбнулась.

— Извините меня, — сказала она, — но после смерти Гарри столько людей приходило расспрашивать о нем и все представлялись его друзьями.

— Можно полюбопытствовать, кто именно? Анжела Олейра пожала плечами.

— Раньше я никого из них не видела. Можно только удивляться, сколько у Гарри было друзей. И это не считая полицейских, в том числе комиссара Альмейра, который вызывал меня в свой кабинет уже раз пять.

— Любопытно, — прошептал Юбер. — Могу вас заверить, что в моем случае это действительно правда. Мы вместе учились в Калифорнийском университете. После этого мы на несколько лет потеряли друг друга из вида: он ушел в журналистику, а я — в Госдепартамент. Но два года назад мы снова встретились в Нью-Йорке…

К столику подошел официант, неся в ведерке шампанское. Юбер достал бумажник и вынул из него немного пожелтевший снимок, который ему вручил Смит перед его отъездом из Вашингтона.

На снимке был изображен Гарри Лесли в форме бейсболиста среди своих товарищей.

Он протянул снимок молодой женщине.

— Вы узнаете Гарри? — спросил он. Анжела внимательно посмотрела на фото.

— Он здесь очень молод, но я узнала его без труда.

— А меня вы видите?

— Вы тоже здесь?

— Да. Длинная жердь, за его спиной, это я.

— Нет, вас я бы никогда не узнала, — откровенно призналась Анжела. — Впрочем, здесь виден только профиль…

Она вернула снимок Юберу.

— Вы приехали из США из-за этого убийства? — спросила она.

— Нет, я отдыхал на Майорке, когда узнал о случившемся из газет. Его смерть потрясла меня, и я решил пролить свет на это убийство…

Юбер задумался, затем продолжил после короткой паузы:

— По возвращении в США я собираюсь навестить его родителей, так что, вы понимаете…

Он не договорил из-за нахлынувших на него чувств… Анжела сделала затяжку и погасила сигарету. Юбер продолжал:

— Газеты писали, что вы были свидетелем убийства. Поэтому я и пришел к вам.

— Чего обо мне только не писали! В одной газете был даже намек на то, что я связана с убийцей, представляете?

— Да, журналисты — народ без предрассудков, особенно если речь идет о сенсации. Помянем беднягу Гарри…

Он поднял бокал и поднес его к губам. Анжела выпила свой бокал залпом. Неожиданно Юбер сказал:

— Позвольте мне задать вам один нескромный вопрос. Анжела ничего не ответила.

К их столику подошел официант и обратился к молодой женщине:

— Извините, пожалуйста, Анжела, вас просят к телефону.

— Кто это?

— Я не знаю.

— Я на минутку, — сказала она, вставая.

Юбер сделал знак официанту, чтобы тот наполнил их пустые бокалы.

Оставшись один за столиком, Юбер огляделся вокруг, размышляя о поведении Анжелы Олейра. В отличие от Мари-Хосе, в ней было нечто загадочное, что ускользало от него.