— Значит, по их плану вы должны были прийти ко мне с этой амуницией?

— Да и при случае напасть на вас со спины.

Номер Один сморщил лоб. Объяснение Судзуки не совсем его удовлетворило.

— Вы думали, что для встречи с вами я приеду в Швейцарию, — продолжал он.

— Я — нет. Но полицейские были в этом убеждены.

— Здесь я полностью застрахован. Я нахожусь на лечении.

В то время как китаец учинял допрос, Судзуки не оставляла в покое мысль об Улле. Он не поверил китайцу — Улла не могла быть их человеком. Однако она, возможно, где-то перебежала им дорогу, когда ей угрожали. По отношению к Судзуки она вела себя очень сдержанно. Китаец решил с ее помощью блефовать.

Но даже если бы этот обман был раскрыт, Судзуки все равно ничего бы не выиграл. Наоборот. Присутствие Уллы, особенно если оно не было добровольным, переворачивало весь тщательно разработанный японцем план. Номер Один это хорошо понял. Верный своей тактике, он предпочитал играть с козырями на руках.

— Я вам был не нужен, — заметил Судзуки. — Улла Энгельберг могла бы одна выполнить эту миссию.

Номер Один улыбнулся:

— Верно. Но иногда полезно сопоставить две информации, исходящие из одного источника… или рассматриваемого в качестве такового.

— Не доверяете?

— Допустим, что вы принесли мне фальшивый образец, — ответил китаец. — Я тотчас же смогу это установить.

Он умолк, затем твердо сказал:

— Довольно преамбул! Поговорим о том, что вы мне принесли…

Судзуки достал из кармана черный футляр и положил его на бюро. Номер Один не спешил завладеть им…

— Все-таки любопытно, почему вы перешли к нам от американцев? — спросил китаец слащавым голосом.

Он даже не взглянул на образец, лежащий перед ним всего лишь на расстоянии вытянутой руки. Теперь он может и подождать. Прежде он хотел прощупать своего противника, понять его психологию, узнать его истинные намерения.

Судзуки ждал этого вопроса.

— Ваше предложение показалось мне выгодным.

Он знал, что железо надо ковать, пока оно горячо. Все его ответы будут записаны, прослушаны. В каждом вопросе его ждала ловушка.

— Но есть и другое, я в этом убежден. Наше дело не может оставить вас равнодушным. Американцы угрожают Китаю уничтожением. Против нас готовится беспрецедентный геноцид.

— Вы полагаете?

— Я знаю. Водородная бомба — последняя надежда империалистов. Мы должны защититься от нее всеми средствами.

— Действительно, — согласился Судзуки, — изобретение профессора Энгельберга значительно сократит разрушительные последствия водородной бомбы.

Ему не терпелось перейти к непосредственной теме разговора. Если передать инициативу Номеру Один, то он погрязнет в грехе всех китайцев — диалектике. Он начнет промывать ему мозги и заставит поверить, что расовая солидарность должна прочно связать Китай и Японию.

Усатый и шофер сидели за спиной Судзуки, но Номер Один делал вид, что забыл об их существовании.

— Я слушаю вас, — сказал он раздраженно, так как видел, что Судзуки не принимает его идеологического послания.

Японец получил некоторое преимущество. Не подвергнув своего гостя психологическому тесту, китаец лишался идеологического оружия, способного выявить цели своего противника.

— Слушаю вас, — повторил Номер Один. — Расскажите мне о работе доктора Энгельберга. Имейте в виду, что многое известно. Если у меня сложится впечатление, что вы морочите мне голову, я расстреляю вас на месте.

И хотя это было сказано шутливым тоном, Судзуки понимал, что китаец не шутил, и при малейшем отклонении от курса он убьет его, не колеблясь.

Китаец сидел со скучающим видом. Скрестив руки, он разглядывал мух на потолке.

Судзуки начал:

— Изучая светотермическое действие водородной бомбы, Энгельберг обнаружил, что световое излучение и атомная вспышка гораздо опаснее для сухопутных войск, чем так называемое классическое действие, то есть ударная волна, распад атомов, ожог, облучение. Расчеты показали огромную диспропорцию между этими двумя действиями. Другими словами, самой большой опасностью является ослепление.

Взяв за основу своего расчета бомбу в пятьдесят кило-тонн, наиболее приемлемую во всех отношениях, Энгельберг получил следующие данные: все участники сражения в радиусе пятидесяти километров окончательно или временно потеряют зрение. В то же время механические действия, вызванные ударной волной, будут ощущаться лишь в ограниченном радиусе двух с половиной километров.

Иначе говоря, в радиусе действия пятидесяти километров вся армия может быть выведена из строя за какую-то долю секунды…