Энн смотрела на взбудораженного Патрика. Вспомнился посвященный в младший сан певчий Питер Конвей, захаживавший к ним с мужем на ланч. У юноши были большие планы, он говорил супругам Герберт о надеждах со временем возглавить хор в каком-нибудь прославленном соборе. А потом внезапно исчез. Хотя никто особенно не удивился. За певчими почему-то закрепилась репутация субъектов ветреных и безответственных.

— Его звали Питер Конвей, — очень спокойно сказала Энн.

Две зрелого возраста дамы неподалеку от их столика громко обсуждали предстоящую поездку за покупками в Эксетер, голоса их звенели алчным предвкушением.

— И что же, Патрик? — Некоторые черты в натуре ее друга слегка коробили Энн Герберт. Чересчур возбудимые, он и его коллеги слишком увлекались темными сторонами человеческой души.

— Господи Боже! — рассмеялся Патрик, как всегда при попытках Энн охладить его пыл. — Ты хочешь, чтобы все шло вроде поездов твоего батюшки, точнехонько по расписанию, по загодя составленному графику? В газетном мире, понимаешь ли, жизнь требует приправы — остроты, неожиданности! — Он взглянул на разгоряченных дам за соседним столиком. — Думаю, статья так же всполошит уважаемых читателей.

— Какая статья, Патрик? Про богатство мистера Юстаса?

— Извини, — Патрик откинулся, чтобы лучше видеть ясную зелень ее глаз, ту самую чарующую зелень, о которой он часто грезил перед сном. — Извини, я забегаю вперед. Двое пропавших певчих, больше не поющих хвалы за ниспосланный ужин, бесследно сгинувших, возможно, мертвых. А также усопший, досрочно призванный в райские кущи канцлер Юстас. Целых трое. Хочу дать материал под шапкой «Проклятье Комптонского собора». Вот шуму будет!

Энн опешила. Вся ее жизнь прошла в городке подле кафедрального храма, среди духовенства, Патрик же вознамерился беспечно низвергать домашних идолов, с ухваткой бойкого газетчика мутить чистый мир дорогих возвышенных традиций. Кощунственное нападение на святыни.

— Нет, Патрик, такую статью писать нельзя. Никто не заявил, что те двое хористов мертвы. Никому подобное даже на ум не пришло. И у тебя нет никаких оснований подозревать что-либо насчет смерти мистера Юстаса. Это просто нелепо.

Патрик понял необходимость тактического отступления. Любовь, как ни крути, обязывает к некоторым жертвам. Впрочем, легко сдаваться он тоже не собирался.

— Энн, да я не собираюсь сразу хвататься за статью, думал, когда-нибудь потом. Надо, конечно, дождаться окончания похорон. А если это тебя так расстраивает, могу вообще притормозить.

Леди Люси Пауэрскорт обдумывала план кампании уже полгода. Подготовка шла по примеру генеральных штабов: неоднократно проводилась разведка местности, тщательно отрабатывались детали. И, как в любом стратегическом замысле, решающее значение имел выбор момента для атаки. Осечка тут грозила полным поражением. Леди Люси взглянула на супруга, мирно читавшего газеты в любимом кресле у камина. С того дня, как Пауэрскорт сошел по трапу в Портсмуте, прошло две недели. Жизнь постепенно возвращалась в нормальное (вернее, привычное для данной семейной пары) русло. Лорд Фрэнсис много времени проводил с детьми, слушая бесконечные рассказы обо всем, что случилось в его отсутствие, и крошечные эти подробности сейчас казались ему не менее важными, чем тайные силки и капканы, расставленные против буров за тысячи миль от Маркем-сквер. А вчера вечером он возил Люси на концерт, где молодой немецкий пианист приятно удивил их своей интерпретацией бетховенского «Концерта в честь императора». После чего был романтичный ужин при свечах, и Пауэрскорт снова повторил любимой клятву древних латинян — semper fidelis, навеки верен.

— Фрэнсис… — обратилась леди Люси к сидевшему в кресле мужу. — Фрэнсис, — голос ее едва заметно дрогнул. Как все великие военачальники, приступив к операции, она немного нервничала.

— Что-то подсказывает мне, Люси, — Пауэрскорт отложил газету и ласково прищурился, — у тебя новый грандиозный замысел.

Леди Люси на миг растерялась (непостижимо! одно мое слово, и он уже все разгадал?), но сумела взять себя в руки:

— Хотелось только кое-что обсудить с тобой.

Пауэрскорт встал, облокотился о выступ камина.

— Позволено ли мне предположить, о чем пойдет речь? — спросил он, лукаво усмехнувшись. — Быть может, настала пора полностью обновить кухню? Хотя, пожалуй, не то. Переделать спальни? Сменить ковры в холле? Нет-нет, опять не то. А не касается ли это помещения, где мы в данный момент пребываем?

Леди Люси порозовела, смущенная столь быстрым разоблачением.

— Ну да, ты прав, Фрэнсис, это действительно насчет гостиной.

— И что же ты затеяла, Люси?

Прежде чем она успела ответить, раздалось деликатное покашливание. Таким манером оповещал о своем появлении дворецкий Райс. Пауэрскорту всегда было любопытно, предварялись ли этим деликатным кашлем предложение будущей супруге Райса и обет верности у алтаря.

— Прошу прощения, лорд, прошу прощения, леди. Лорда ожидают внизу, желают побеседовать.

Кольнуло грустное предчувствие: вдруг желанный и долгожданный покой сейчас закончится? Пауэрскорт вздохнул: