Бальный зал выглядел очень весело, украшенный цветами и разноцветными огнями. Вирджиния устроилась на диване, положив ноги на скамеечку. Доктор Хансон предложив ей сигарету, откинулся на спинку дивана рядом с ней и наблюдал за калейдоскопом пар скользящих по начищенному полу. Вирджиния тоже откинулась назад, и когда ее плечо почти касалось его, она была больше чем довольна ролью простого наблюдателя, не принимающего активного участия в вечере. Она чувствовала себя немного виноватой, потому что ее нога уже совсем не болела, а она таким образом удерживала его при себе, но тем не менее она была в высшей степени счастлива.

Музыка была тихой и соблазнительной, мелодии, которые играл оркестр, почти все были любимые. Было бы чудесно танцевать вальс с Леоном, но совсем неплохо было сидеть вот так рядом с ним, когда никто не наблюдал за ними.

Прошло некоторое время, и он сказал:

— Здесь немного жарко. На веранде должно быть прохладнее. Вам не хотелось бы туда пойти?

— Я не возражаю.

Но она сразу же встала, когда увидела, что ему не терпится выйти. Он предложил ей руку, чтобы помочь дойти до просторной пристроенной веранды. Здесь он удобно усадил ее на другой диван и снова занял место рядом с нею, как раньше, только в этот раз он не откинулся на подушки, а наклонился вперед и курил свою сигарету, глядя на вечернее небо сквозь огромные стеклянные окна.

— Здесь все еще можно слышать музыку и так намного приятнее, — заметил он. Затем он повернулся и несколько необычно взглянул на нее. — Как вы уживаетесь с Ван Лунами? Вам нравится присматривать за детьми?

— О, да, — заверила она его, — я очень к ним привязалась.

— Кажется, вы отлично с ними справляетесь, — он раздавил свою сигарету в пепельнице и выбрал еще одну. — У вас есть какие-нибудь планы на будущее?

Мгновение она молчала, задумавшись, почему он задал ей этот вопрос. Потом сказала:

— Я останусь с детьми до Рождества, потом собираюсь возвратиться домой сразу после Нового года.

— Понимаю, — он уставился на носки своих туфель.

— Вы начинаете чувствовать тоску по родине, не так ли?

— Иногда, да, — призналась она.

— Как дела у Лизы? — спросил он.

— О, у нее все прекрасно и со здоровьем и с музыкой. Ее старый учитель музыки очень ею доволен, ведь с пальцами уже нет никаких проблем.

— Превосходно! — заявил он.

— Но я должна сказать вам кое-что! — мысль о том, что ей сейчас предстоит сказать, смутила ее, и она выпрямила спину, сжимая и разжимая пальцы рук, лежавших на коленях. — Мой отец написал мне, что вы до сих пор игнорируете все его просьбы представить счет и нам… нам всем будет гораздо лучше, если вы сделаете это. В конце концов, Лиза приехала из Англии к вам, как пациентка, такая же, как и все остальные ваши пациенты, и…

— И что? — спросил он, улыбаясь.

— И вы очень успешно ее оперировали. Мы все вам очень благодарны — ужасно благодарны!

— Тогда, разумеется, такой оплаты достаточно?

— Конечно, нет, — сказала она с внезапным приливом возмущения, потому что у него не было права думать, что они были готовы позволить ему оперировать Лизу и оставлять ее пациентом в своей клинике, не прося у них никакой платы. В конце концов, он был известным хирургом, и хотя ее семья была не так уж состоятельна; у них, как и в всех остальных; есть своя гордость. Не в их правилах было уклоняться от уплаты по счетам. — Как вы не понимаете! Ведь мы же были совершенно посторонними людьми для вас!..

— Скажите мне, почему вы собираетесь домой после Рождества? — прервал он поток ее возмущения. — Это потому что вы действительно стосковались по дому, или потому, что вам надоела Швейцария?

Потом, прежде чем она смогла ответить ему, он продолжил:

— Я планирую провести Рождество здесь, в горах. Я надеялся, что вы еще две-три недели пробудете с Ван Лунами. Гораздо веселей в праздничный сезон в большой компании, а потом, когда снег затвердеет, будет гораздо легче ходить на лыжах.

— Боюсь, я не такой уж хороший лыжник, — призналась она, вспоминая свое недостойное падение накануне.

Он засмеялся, посмотрев ей в лицо.

— Я мог бы тренировать вас!

Внезапно, не зная, зачем она это сделала, она сама задала ему вопрос:

— Но разве на Рождество сюда не приедет мисс Спенглер? Я думаю, она уж эксперт по части лыж?

— Да, в сущности, так и есть, — признал доктор Хансон. — У нее это выходит блестяще. Она непременно будет здесь на Рождество, и ее родители тоже.