М.3. РЕЙХЕРТ. ВЫЗОВ СЕРОГО БОГА За помощь древних богов приходится платить по слишком высокому счету. Сергей ЛУКЬЯНЕНКО. ИНКВИЗИТОР Если вы столкнулись в подъезде с незнакомцем, сжимающим деревянный кинжал, не пугайтесь — возможно, он пришел не за вами… Детективная повесть в стиле городской фэнтези. Марина и Сергей ДЯЧЕНКО. ТРОН Известные украинские прозаики задумались: какие неведомые силы таятся в детской игре? Нельсон БОНД. ЗВОНОК ИЗ ПРОШЛОГО О пользе определителей телефонных номеров. Знай герой рассказа, откуда звонит ему старинный приятель, возможно, не случилось бы то, что случилось… Майк РЕЗНИК. УЗКАЯ СПЕЦИАЛИЗАЦИЯ Африканские колдуны могут постараться и для европейцев, но результаты будут самые неожиданные. Владимир КОРОЧАНЦЕВ. ТЕНИ ОБИЖЕННЫХ ПРЕДКОВ В Африке акулы, в Африке гориллы… и дикари, отправляющие варварские культы. Между тем за каждым ритуалом стоит вековая мудрость целого народа. Владислав ГОНЧАРОВ. РУССКАЯ ФЭНТЕЗИ — ВЫБОР ПУТИ Пути и перепутья современной российской фэнтези в очерке санкт-петербургского критика. Игорь ХАЛЫМБАДЖА. ФАНТАСТИЧЕСКИЙ САМИЗДАТ История и классификация фэнзинов — интереснейшего явления отечественного клубного движения. КУРСОР В мире фантастики всегда что-то происходит… РЕЦЕНЗИИ В море книг нельзя без кормчего… ЗВЕЗДНЫЙ ПОРТ Сегодня читателей ждет суд Фемы… Впрочем, кажется, все должно закончиться благополучно. Кир БУЛЫЧЕВ. ОЩУЩЕНИЕ ФАНТАСТИКИ Отечественные писатели-фантасты все чаще играют на чужом поле и в чужие игры. ПЕРСОНАЛИИ Некоторые подробности об авторах этого номера. ВЕРНИСАЖ Художник, рисующий соблазнительных амазонок и чувственных сирен, мечтает проиллюстрировать «Илиаду». ВИДЕОДРОМ Боевые искусства в фантастическом кинематографе. В постоянной рубрике «Герой экрана» рассказ о Сталкере — Александре Кайдановском. Замки, мечи, наряды принцесс и доспехи воинов в экранизациях литературной фэнтези.
Проза
Владимир Михайлов
Путь Наюгиры
Глава первая
Каждый имеет право убивать и быть убитым, — медленно, останавливаясь на каждом слове, перевел Горбик.
— Там так и сказано — убивать? — поднял брови Изольд. — По-моему, вы ошиблись, профессор. Там сказано — любить и быть любимым…
— Если вы, юноша, полагаете себя большим специалистом по языку наюгири, то переводите сами!
— Не обижайтесь, профессор, — вмешался Кромин. — Изольд шутит. У него, понимаете, такие шутки.
— Шутки я понимаю, — кротко ответил профессор. — А вот если я попробую там… — он указал куда-то вверх, хотя они уже не были на орбитальной станции, где шар планеты висел у них над головами, а переводили дух после карантинной обработки в терминальном куполе, — попробую там пошутить, то нас вышибут оттуда так быстро, что вы даже не успеете понять, в чем соль моей шутки. А что касается перевода… Черт, если бы у этих ребят была письменность… А так приходится оцифровывать все фонемы, и попробуй сообрази, что… — он два раза щелкнул языком, а потом издал икающий звук, — вовсе не приглашение в помещение, а приказ о заточении в темницу, а приглашать надо так…
Он опять щелкнул и икнул. Потом строго посмотрел на ухмыляющихся Изольда и Кромина, засмеялся и махнул рукой.
— В переводе на терранский, — сказал Горбик, отсмеявшись, — звуки, которые я перевел как «убивать», можно перевести еще и как «составить пару уходящему», «быть поглощенным без уничтожения», «быть уничтоженным без истребления» и так далее.
— Где же это у них записано? — спросил Изольд.
— Я же говорил, нет у них письменности, — Горбик потер переносицу. — Свод знаний и законов передается изустно, с помощью весьма своеобразных легенд, преданий и наставлений. А то, что вас заинтересовало, — из свода, который мы назвали бы Конституцией. Основным законом.
— Вот значит как, — задумался Изольд. — Помнится, у нас было оружие, коллега Кромин. Интересно, багаж уже доставлен?
— Меня это тоже вдруг заинтересовало, — ответил Кромин.
Он подключился к коммуникатору и спросил дежурного техника о багаже. Техник сообщил, что никакого багажа не поступало.
После этого Кромин, а затем Изольд высказали все, что они думают о бардаке во всей Вселенной, в этой отдельно взятой галактике, именно в этом звездном скоплении и конкретно на этой клятой планете. А когда Изольд заметил, что за такие шуточки какой-нибудь не очень повязанный путами гуманизма представитель Федераций Гра разнес бы всех на атомы, Горбик усмехнулся и предложил им не горячиться.
— Я не такой опытный путешественник, как вы, — сказал он, — но я внимательно изучал инструкции, пока кое-кто ухлестывал за девицами из медицинского отсека. Это научная миссия, а не активный контакт. Не забывайте, что и меня с большим трудом они согласились принять. Если бы не их желание выучить терранский…
— Да еще и немного познакомиться с технологиями, — прищурился Кромин.
— Ну, это не по моей линии, — отмахнулся профессор. — Все, что мне причитается, — торжественная встреча, банкет, общение с местной научной элитой, а потом — лекции, студенты, в свободное время языковая практика при осмотре местных красот в сопровождении местных красоток. Не впервой… А что касается багажа, — Горбик брезгливо оттянул ткань комбинезона, — так одним из условий контракта является полное отсутствие предметов, дающих представление о технологии. Нам придется оставить здесь всю нашу одежду.
— Что ж, — пожал плечами Изольд. — В чужой арсенал со своей пушкой не ходят.
— Голыми мы приходим и в этот мир, — отозвался Кромин.
Дверь карантинного помещения беззвучно скользнула вверх, складываясь гармошкой, и перед ними появились обитатели мира Наюгиры. Отличить их от представителей многоликой земной расы смог бы, пожалуй, только весьма образованный и многоопытный гуманолог.
Несколько мгновений длился обмен испытующими взглядами: у хозяев и гостей складывалось первое впечатление друг о друге. После долгих и трудных переговоров, которые не раз были на грани срыва, это был первый неофициальный контакт; от того, какое он приобретет развитие, зависела судьба будущих взаимоотношений с этим миром. Миром, на который весьма алчно поглядывали и ребята из Федерации Гра.
Вошедшие были примерно одного роста и телосложения и одеты были почти одинаково — если говорить о фасоне: они носили длинные, до колен, свободно падающие и лишенные рукавов… кафтаны, что ли, или, может, все-таки жилеты, под которыми виднелись рубашки с глухими стоячими воротниками — у двоих салатного цвета, у третьего — белого. Брюки — того же темно-серо-го цвета, что и кафтаны — плотно облегали ноги.
Кромин заметил, что у тех, кто в салатных рубашках, ткань одежды была погрубее, рыхлая, а не гладкая, отсвечивающая, как у третьего. Зато на них были узкие пояса с коваными пряжками и кольцами на боку. «К таким кольцам, — подумал Кромин, — очень удобно подвешивать ножны». Главное отличие заключалось, впрочем, не в этом. Если лица двоих были совершенно неподвижными и взгляды ничего не выражали, то физиономия третьего находилась в постоянном движении. Кроме того, руки его были свободны, а те двое держали по объемистому мешку. Они поставили свою ношу на пол.
Обладатель белой рубашки мягкими, плавными шагами двинулся к гостям, остальные вернулись к дверному проему. Остановившись в двух шагах, наюгир приподнял руки, обратив раскрытые ладони вверх; на лице его возникла исполненная доброжелательности улыбка, тонкие губы широкого рта шевельнулись, и он заговорил, переводя взгляд поочередно с одного на другого и третьего из прибывших.
Изольд и Кромин вопросительно глянули на Горбика, ожидая перевода. Профессор выглядел растерянным.
— Что такое? — спросил Кромин вполголоса. — Мы оказались не на той планете?