Майское солнце приятно грело лицо через стекло, а я, поглощая кофе, подумал, что можно пригласить Катю к нам в кафе, пусть ходит и принимает заказы, а потом разносит их по столикам. Так и на малютку денег хва... Блядь, ее же убили! Проснись, мудак! И неизвестно из-за кого: то ли из-за тебя с твоим дерьмовым налетом, то ли из-за геры. Катя ведь всей правды не знает, она винит лишь себя. И ты то же самое бы сделал, мудила, когда увидел бы своего ребенка, дрыгающего ногами в луже свежей крови! Ты сам на себя посмотри, ты во всем сам и виноват!

Мне стало тошно, и я допил кофе одним большим глотком. Приятное тепло разлилось по телу.

2.05.03, кафе на аллее, чуть позже

Я не заметил, как они вошли. Но путь до моего стола двое здоровяков и один малец проделали, как какие-нибудь сраные кинозвезды: медленной, плывущей походкой, размеренным шагом.

– Здесь свободно? – вежливо спросил самый мелкий.

Я оглянулся – мест было до жопы. Я пожал плечами. Они, будто только этого и ждавшие, ловко оккупировали мой стол: двое здоровяков по бокам, малец напротив.

– Один двойной эспрессо, пожалуйста! – выкрикнул писклявым голосом мелкий.

Я отметил, что во рту у моего соседа до жопы гнилых зубов. И пахло оттуда соответственно. Двое бугаев походили со своими большими, до колен, руками на орангутангов. Они ничего не заказали, только смотрели, как малец пьет кофе. Я решил немного посидеть, понервировать их: когда такая кучка подваливает к столику, они просто выпирают тебя своим физическим присутствием. Я хотел назло подольше посидеть, но когда понял, что им на меня глубоко насрать, решил свалить от ебырей подальше. Но не тут-то было. Двое обезьян под столом ловко схватили меня за колени так, что мышцы в ногах моментально ослабли и тело само опустилось на стул. Я был несколько шокирован и не на шутку удивлен. Мелкий манерным жестом вытер губы и монотонно запищал:

– Ты, сука, даже себе не можешь представить, как я рад с тобой, блядью, пообщаться!

Он явно плохо умел сдерживать свои эмоции, но продолжал держаться. Мое тело окончательно онемело, я собственной гребаной рукой не мог пошевелить.

– Ты, блядь, не знаешь, кто я. Зато я знаю, кто ты, дерьмо собачье! – он еще раз манерно отер рот от следов чашки с двойным. Видно было, какое удовольствие приносит ему наш разговор. – Ты хапнул не то бабло, которое привык пиздить. Ты ошибся! (ебаная улыбка из гнилых зубов) Ты, блядь, ни хуя не понимаешь, в какое говно ты влез.

Он удовлетворенно кивнул. Разговор шел по намеченному плану, и он старался вынудить меня двинуть ему по роже. Я стал понимать, что происходит, и поэтому не делал столь поспешных решений. Если я рыпнусь, двое горилл с удовольствием отмудохают меня всего! И никто не сможет помочь. Гнилозубый карлик еще раз удовлетворенно кивнул и продолжил:

– Я тебе, хрычу, сейчас поведаю одну незатейливую историю... К хорошим людям вламывается группка ебанутых придурков и начинает все крушить на своем пути. Повторяю, это очень правильные и хорошие люди. Ворвавшиеся мудаки принимаются издеваться над добрыми людьми: избивают их, унижают... А потом съябываются, прихватив бабло. Этим тупорылым кретинам не приходит на ум, что деньги-то не их, а чужие. А чужое, как известно, брать нехорошо, ой как нехорошо! Так что ты думаешь, эти дебилы вернули денюжки? Хуй! Они стали швыряться ими направо и налево. Им невдомек, что денюжки могут принадлежать грозным дядям, которые собрали их для некоторого вида страховки с других, не менее серьезных дядюшек. А теперь угадай, кто отвечал за сохранность общака?

Гнилозуб удивленно посмотрел по сторонам.

– Молодец, конечно же, дядюшка, сидящий напротив тебя! – Он в очередной раз удовлетворенно кивнул. – Ну так вот, история на этом не заканчивается. Те дяденьки, собравшие деньги, страшно разозлились и оставили ответственному за них две альтернативы: либо он отбирает у нехороших малышей денюжки, либо расплачивается натурой. Собственной задницей то бишь. А теперь угадай, кто эти мальчиши-плохиши?

Пискля опять удивленно посмотрел по сторонам, словно гребаный попугай.

– Я тебе, мудиле, подскажу! Один из них сидит за этим столом, но не я. Он?

Пиздобол тыкает пальцем в сторону правого от меня орангутанга.

– Не-а! Он? – он произносит это явно с превеликим удовольствием и показывает на левого орангутанга.

– Опять не угадал, недогадливое ты мое пиздатое солнышко! Наверное, это ты. А?

И он так лукаво улыбается, что хочется взять кружку из-под кофе и разбить об его гнилущие зубы. Но двое мордоворотов хорошо знают свою роль в этой пьесе.

– До ответственного дяденьки долетело, что прямо через дорогу рвань и тряпье шумно что-то празднуют, когда у него такое горе. Пришлось немного поработать над злыми людьми. И догадайся с трех раз, что один из этих ублюдков рассказал?

Я сразу вспомнил кровавое месиво заместо лица Вождя и дрэды, распростертые в луже свертывающейся крови.

– Молодец! Я вижу, ты делаешь значительные успехи в отгадывании моих загадок! Он выдал хорошим людям вашу троицу с головой.

В первую секунду я подумал о Тесаке и Прыще. Как они там?