Скатившись прямо под ноги Хэнку, Ниса услышала его беззаботный смех и почувствовала руки на своей талии. Подняла голову и увидела, что он смотрит на нее с высоты своего роста и в глазах его написано восхищение и откровенное желание. Он притянул ее ближе. Словно зачарованная, Ниса протянула руку и дотронулась до его щеки.

И в этот момент вспомнила о детях.

Высвободившись из объятий Хэнка, она оглянулась на Хэдвеев. Ребекка тихонько хихикала. Карли и Томас хмурились. Нелл покраснела. А Мартин вообще развернулся к ним спиной и пошел к дому.

Пришла пора возвращаться обратно в детдом. Пока Ниса с Ребой усаживали детей в фургончик, Хэнк вернулся на кухню за шляпой. Качая головой, вспомнил, как дети упаковывали с собой остатки домашней стряпни. У Хэнка сжималось сердце при виде того, как ребята заглатывали пищу, словно ели в последний раз. А поскольку они производили впечатление нормально упитанных детишек, Хэнк рассудил, что это был чисто психологический голод, стремление заглушить потребность в чем-то другом, чего они были лишены.

Войдя в кухню, он увидел Мартина, который набивал карманы оставшейся от обеда домашней выпечкой. Первым его побуждением было отчитать мальчишку за то, что он без спроса берет чужое. Но тут Хэнк увидел выражение лица подростка, и слова застыли у него на устах. Лицо Мартина не выражало ни тени стыда за свой поступок.

— Мартин, — мягко обратился к нему Хэнк, — что ты делаешь?

Парень не отвечал.

— Забирай хоть все печенье. Реба только обрадуется. — Хэнк помолчал. — Я всего лишь хочу, чтобы ты спрашивал разрешения.

— Это — не для меня.

— Для кого тогда?

— Маленькие вечно хотят есть в промежутках между едой.

Хэнк вспомнил, как мать окрестила его с братьями саранчой за постоянные набеги на кладовку. Вряд ли у Хэдвеев есть возможность совершать набеги на приютский холодильник.

— К тому же, — прибавил Мартин, — я не хочу, чтобы в следующий раз нас кормили здесь из жалости. Вы понимаете?

— Да.

Тишина воцарилась в комнате — по всему было видно, что парень старался разобраться в мотивах, которые управляли этим человеком.

— Так мне можно взять печенья? — спросил наконец Мартин.

— Да. — Хэнк вытащил из ящика стола и вручил мальчику пластиковый пакет.

Тот начал очень тщательно перекладывать печенья в пакет.

— Почему вы согласились пустить нас на свое ранчо? — хриплым шепотом, не поднимая глаз, спросил он.

— Мисс Ниса подумала, что вам здесь будет интересно.

— Мисс Ниса — ваша девушка? — неожиданно спросил подросток, посмотрев Хэнку прямо в глаза.

— Нет, — ответил Хэнк, с трудом сдержавшись, чтобы не добавить «пока нет».

— Ладно, — буркнул Мартин и, повернувшись, быстро вышел из кухни.

— Выкладывай, во что ты дал втянуть себя на этот раз? — добродушно воскликнул Брет Уиттейкер, шериф графства, развалившись в кресле на веранде своего брата Хэнка. На землю спускался вечер, в теплом воздухе уже распелись цикады, но на Брета этот стрекот, судя по всему, действовал как бормашина.

— Ты как всегда делаешь из мухи слона, — в тон ему ответил Хэнк. — Как только Ниса Литл поставит свою программу на ноги, — терпеливо стал объяснять он, — я уже не буду иметь к этому проекту никакого отношения.

Брет возмущенно фыркнул.

— Еще один Ноев ковчег? Только уже с детьми?

— Не помню, чтобы я спрашивал твое мнение. — Сидя в кресле напротив, Хэнк небрежно закинул ноги на перила веранды. — Мне была нужна лишь небольшая консультация по поводу мальчика пятнадцати лет.

— Почему ты думаешь, что я разбираюсь в подростковой психологии?

— Потому что по службе тебе приходится постоянно общаться с трудными подростками, — Хэнк начал терять терпение.

— Это не значит, что я смогу тебе помочь.

— Господи, да перестань же ты! — Хэнк вскочил и ткнул кулаком в плечо брата. — Скажи, может, этот парень влюбился в женщину, которая руководит программой? Может, он видит во мне соперника?

— Все возможно. А может, он рассуждает иначе: вы с мисс Литл поженитесь, обзаведетесь своей семьей и решите, что с этой детской программой пора заканчивать. Что тогда будет с Хэдвеями?