Шрифт:
Словом, ее положение не такое уж плохое. Если только там, куда везут ее Ганс и брат-1, не ждет человек, знакомый с настоящей курьершей.
Брат-1, легок на помине, обернулся и протянул Маше на ладони крохотную белую таблетку. А это еще что? От головной боли? Или наркотик?! Маша замотала головой.
Опять она сделала что-то не так. Брат-1 с удивленным и недовольным лицом извернулся, схватил Машу под затылок и вложил таблетку ей в рот.
– Извини, сестра! Мы тебе полностью доверяем, но порядок для всех один.
Маша спрятала таблетку под язык, чтобы потом незаметно выплюнуть. Во рту защипало, как от газировки. Родственничек ждал, крепко, но бережно держа ее за шею и глядя в глаза. Пришлось сглотнуть горькую слюну.
– Извини, – повторил он, отпуская Машу. Когда брат-1 отвернулся, она зашарила во рту языком. Таблетки не было – растворилась. Спрятавшись за спинкой сиденья, как будто поправляла туфлю, Маша вытерла язык носовым платком. Никаких следов таблетки на ткани не осталось. Тогда, намотав платок на пальцы, она протерла рот досуха, как пепельницу. Ничего пугающего пока что не произошло, наоборот, голова стала меньше кружиться. Ладно, на чем она остановилась?
Как в кармане оказался чужой ключик? Наверное, водитель сунул, пока она спала. Желтый чемодан совсем новый, может быть, ключик был привязан к ручке. Чемоданы продают с привязанными ключиками, а там уж дело хозяина, отвязывать или нет. От воров эти ключики не спасают, и многие ими вообще не пользуются. Вот мама не запирает чемоданы. Когда уезжали из Укрополя, чемоданов не хватило, и вещи укладывали в картонные коробки из-под бананов…
– Отрубилась,- как из-под воды донесся голос Ганса.
Маша успела подумать, что ничего подобного, с ней все в порядке, она едет в Укрополь. Два часа – и дома.
Глава IV РАДОСТНАЯ ЖЕРТВА ГАНСА
Вот и морской воздух, как было заказано. Свежайший, с брызгами. За бортом журчит вода, волны с шипением разбегаются из-под носа неизвестного плавсредства. Приличная скорость, а мотора не слышно, и палуба наклонена – значит, идем под парусом. Но почему такая темень, где ходовые огни? Где белый кормовой, красно-зеленый топовый и бортовые – красный слева, зеленый справа?…
Маша повернула голову и увидела надкусанную луну в облачной дымке. Полнеба заслонял парус. Луна по правому борту, значит… Что? Куда путь держим, на Кавказ, на Украину или, может, в Турцию? Знать бы время, можно было бы прикинуть. А так не скажешь, ведь луна вечером с одной стороны, к утру с другой…
Лежать было жестковато, но тепло. Повозив руками, Маша нащупала под собой губчатый туристический коврик, попросту называемый «пенкой». Палуба тоже показалась не холодной – не железо, точно. Пластик или лакированное дерево. Итак, ее катают на яхте. С компанией: сквозь шелест волны Маша расслышала сопение. Протянула руку направо, протянула налево – лежат, сердешные, тоже таблеток наглотались.
Ветер между тем усиливался, и яхта все сильнее кренилась на борт. Ноги у Маши оказались выше головы.
По палубе протопали босиком. Заскрипели блоки такелажа, над Машей неслышно пронеслась рея. Парус заполоскался и, пушечно хлопнув, надулся снова. Повернули. Не то яхта шла галсами против встречного ветра, не то взяла курс к причалу.
Маша проверила карманы – пистолет на месте. И ключик. Ганс говорил: «Сама отдашь»… Ох, как ей стало тоскливо. «Сама отдашь», значит, новоявленные родственнички – мелюзга. Им велели встретить курьершу с желтым чемоданом, и они встретили. Даже в чемодан побоялись заглянуть, не их это дело. А есть кто-то, кому предназначен загадочный груз. Он, скорее всего, знает настоящую курьершу. Должен знать, кому доверен чемодан, из-за которого уже убили человека…
В ряду спящих кто-то заворочался, и сразу вспыхнул прикрытый пальцами фонарик. За пассажирами присматривали.
– Брат, эй, брат! – зашептал знакомый голос. Ага, братец Ганс. Маша видела, как он склонился над кем-то, потолкал рукой… Спящий не откликался.
Ганс начал обходить всех, заглядывая в лица. Когда просвечивающий сквозь пальцы розовый огонек фонарика доплыл до Машиного соседа, она закрыла глаза. Шаги приблизились и остановились. Сквозь сомкнутые веки Маша чувствовала, что ей светят в лицо. Не дрогнули бы ресницы. Получать вторую таблетку из «братских» рук не хотелось.
Красивая, – заметил кто-то со стороны.
И счастливая, – добавил Ганс. – Преподобного увидит!
«Преподобного» он произносил с уважением, как будто с большой буквы.
Это что ж ее, в Корею…
Не болтай! – перебил Ганс. – Мало ли, проснется кто.
Я думал, она знает, – извиняющимся тоном сказал незнакомец. Маша решила, что человек он доверенный, раз не получил сонную таблетку, но посторонний. Хозяин яхты, судя по всему.
Она-то знает. И остальные все знают в общих чертах, – ответил Ганс. – А подробности с ними пока что не обсуждали, это не их уровень.