Шрифт:
Еще песенка из пьесы — о покинутой женщине, с знаменитым припевом:
О вопль женщин всех времен: "Мой милый, что' тебе я сделала?!"Многие из "Песенок" — фольклорны, словно их сочинил какой-нибудь народный певец. И не только они, но и другие стихи тех дней, с такими, например, строками:
…И если сердце, разрываясь, Без лекаря снимает швы, — Знай, что от сердца — голова есть, И есть топор — от головы!.. ("Заря пылала, догорая…")В таком же стиле написаны стихотворения "Сколько у тебя дружочков?…" и "Дом, в который не стучатся…" — в последнем угадывается своеобразно опоэтизированный дом в Борисоглебском, тесно заселенный и запущенный: "Окна выбиты пожаром, Дверь Зима сняла с петли!". Дом под стать хозяйке, а хозяйка — дому: "Тем делюсь, что уцелело, Всем делюсь, что не взято".
В это время Цветаева поглощена замыслом большого эпического произведения на фольклорный сюжет — поэмы-сказки о деве-богатыре, Царь-Девице. Подобно осколкам от глыбы, вылетают из-под ее пера шутливые четверостишия:
Всё в ваших домах Под замком, кроме сердца. Все то мое в доме, Что плохо лежит. — — Бабушке — и злая внучка мила! Горе я свое за ручку взяла. Сто ночей подряд не спать — невтерпеж! Прогуляйся, — может, лучше уснешь! — — Птичка все же рвется в рощу, Как зерном ни угощаем. Я взяла тебя из грязи, — В грязь родную возвращаю.Цветаева заносит в тетрадь мысли о главном, что составляет ее жизнь:
"Скульптор зависит от мрамора, резца и т. д.
Художник — от холста, красок, кисти — хотя бы белой стены и куска угля!
Музыкант — от струн…
Скульптор может ваять незримые статуи — от этого их другие не увидят.
Художник может писать невидимые картины — кто их увидит, кроме него?
Музыкант может играть на гладильной доске — но как узнать: Бетховена или Коробушку?
У ваятеля может остановиться рука (резец).
У художника может остановиться рука (кисть).
У музыканта может остановиться рука (смычок).
У поэта может остановиться только сердце.
Кроме того: поэт видит неизваянную статую, ненаписанную картину, слышит неиграную музыку".
И по стихам и по записям видно, сколь поглощена Цветаева исключительно "содержимым" собственной души, а с другой стороны — как не приемлет она происходящего. В одном стихотворении она отождествляет переживания своей героини с молчаливыми страданиями царевны Софьи Алексеевны, сестры Петра Первого, заточенной в монастырь бунтарки, осмелившейся перечить царю: "Покрепче, нежели семью Печатями, скрепила кровь я. — Так, нахлобучив кулаком скуфью, Не плакала — Царевна Софья!" ("Есть подвиги. — По селам стих…"). И поэт произносит анафему Петру Первому, с которого, по ее мнению, всё и началось, царю-преобразователю России, поднявшемуся "на дедов — за сынов", проклинает его, разрушителя, действовавшего "бесам на торжество":
Не ты б — всё по сугробам санки Тащил бы мужичок, Не гнил бы там на полустанке Последний твой внучок.(намек на расстрел Николая II. — А.С.)
Ты под котел кипящий этот — Сам подложил углей! Родоначальник — ты — Советов, Ревнитель Ассамблей! Родоначальник — ты — развалин, Тобой — скиты горят! Твоею же рукой провален Твой баснословный град… ("Петру")И призывает повернуть историю вспять: "На Интернацьонал — за терем! За Софью — на Петра!". Интересно, что через одиннадцать лет
Цветаева, напротив, провозгласит хвалу Петру-"гиганту", чьим "истинным правнуком" был великий Пушкин (стихотворение "Петр и Пушкин").
В лучших стихах лета 1920 года заключены драматически напряженные переживания. Так, в одном из них угадывается неназванное имя мужа и звучит безмерное, не ведающее утешений страдание:
Я вижу тебя черноокой, — разлука! Высокой, — разлука! — Одинокой, — разлука! С улыбкой, сверкнувшей, как ножик, — разлука! Совсем на меня не похожей — разлука! ………………………………… И жжешь, и звенишь, и топочешь, и свищешь, И ревешь, и рокочешь — и - разорванным шелком — — Серым волком, — разлука! — Не жалея ни деда, ни внука! — разлука! ……………………………………………………. Филином-птицей, разлука! — Степной кобылицей, — разлука! ……………………………………………….. Ты нынче зовешься Мариной, — разлука!Но в ее памяти, по-видимому, еще жив образ вдохновителя весеннего цикла; вызванные им чувства оживают в стихотворениях: "Уравнены: как да и нет…"; "И вот исчез, в черную ночь исчез…"; или в начальных строках стихотворения без названия:
Как пьют глубокими глотками — Непереносен перерыв! — Так — в памяти — глаза закрыв Без памяти — любуюсь Вами!О великой низости любви, во всей ее беспощадности, говорится в незавершенном стихотворении: