Вопрос заключался лишь в одном — решится ли она воспользоваться им?

Потом Ровена сказала себе, что ей, собственно, нечего терять. Если ее отвергнут, проигнорируют или оскорбят, об этом не узнает никто, кроме нее самой. Девушка никогда и ни при каких обстоятельствах не допустит, чтобы ее отец узнал о том, что мог бы счесть предательством.

Мысль об отце заставила Ровену усомниться в правильности принятого решения. Но она тут же сказала себе, что главное — заставить маркиза раз и навсегда понять: она не сделает того, что он от нее хочет. Она тут же вспомнила собственные колебания, которые ей пришлось преодолеть.

— О мама, помоги мне! — воскликнула Ровена, поднимая глаза к висящему над столом доктора портрету матери, написанному вскоре после их свадьбы.

Ровена унаследовала волосы и глаза своей матери, ее овал лица и цвет кожи. И все же в свои девятнадцать лет она чувствовала себя во многих отношениях старше, чем ее мать перед смертью.

У нее не осталось больше веры во все хорошее — маркиз лишил ее иллюзий, разрушил ее идеалы.

«Я любила его, — подумала Ровена. — Я любила его всем сердцем. Когда он целовал меня, наша любовь казалась мне даром свыше».

Но все оказалось иначе. Любовь была на самом деле дьявольским искушением. И Ровена сказала себе раз и навсегда, что ненавидит маркиза и все, что с ним связано.

И тут она наконец решилась.

— Я поеду в Лондон! — вслух произнесла Ровена. — И постараюсь победить судьбу!

Экипаж въехал во двор «Двухголового лебедя», что в Ислингтоне, и пассажиры начали выходить, спеша по своим делам.

Хотя Ровена была в ужасе оттого, что тратит столько денег, она понимала, что придется нанять кеб, который довезет ее до Керзон-стрит.

Девушка понятия не имела, как иначе может добраться туда. Она совсем не знала Лондона и могла проплутать по его улицам целый день. К тому же, потеряв время, Ровена лишила бы себя шанса добраться к вечеру домой.

Кебмен хорошо знал Дунвеган-хауз, куда Ровена попросила ее отвезти. И только лишь когда кеб остановился возле высокого мрачноватого дома, девушка почувствовала, что во рту у нее пересохло, а руки трясутся от волнения.

Прошло несколько секунд, прежде чем она услышала шаги и дворецкий в мешковатой ливрее открыл дверь.

Он выглядел старым и дряхлым, но за его плечами стояли два высоченных швейцара в напудренных париках. Ровена увидела, что холл за их спинами обставлен внушительной, массивной мебелью.

— Я хочу поговорить с герцогом Дунвеганом, — сказала Ровена.

— Его светлость ожидает вас? — спросил дрожащим голосом старый дворецкий.

— Нет, — призналась Ровена. — Но не могли бы вы доложить его светлости, что с ним желает поговорить его внучка.

В глазах старика отразилось удивление, затем он открыл перед ней дверь и попросил подождать в холле.

Окна были завешаны тяжелыми портьерами из красного бархата, почти не пропускавшими света, и в холле царил полумрак.

Ровена даже не огляделась по сторонам, настолько она нервничала. Девушка с замиранием сердца ждала возвращения дворецкого, и ей казалось, что прошла уже целая вечность.

И вот, наконец, послышались шаркающие шаги старика.

— Прошу следовать за мной, мисс.

Старик просто не мог двигаться быстрее, и Ровена пожалела, что ее не сопровождает один из швейцаров.

Дворецкий распахнул перед девушкой массивные двойные двери.

Ровена оказалась в огромной комнате, окна которой выходили в сад, а рядом с пустым холодным камином сидел пожилой джентльмен с прямой, словно негнущейся, спиной.

Ровене достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что именно таким она представляла отца своей матери.

Аристократ с точеным римским профилем, умными проницательными глазами под тяжелыми бровями, с волевым подбородком — по лицу видно было, что хозяин его так же упрям и своеволен, как маркиз Свейн.

Подойдя к камину, Ровена решилась наконец снова взглянуть на сидящего перед ней старика.

— Так вы — моя внучка? — спросил он.

Голос был довольно резким и четким и вовсе не походил на голос старика. Ровена присела в реверансе.

— Я — Ровена Уинсфорд.

— Вы очень похожи на свою мать.

— Да, но она была гораздо красивее.

— Это она послала вас ко мне?

— Мама умерла два года назад.

— Умерла?

Голос старика дрогнул, и Ровена поняла, что сообщение было для него полной неожиданностью. Он не был готов услышать подобную новость.