Шрифт:
– Где она сейчас? – хрипло спросила Перчик.
– Пока в реанимации – сутки, а потом переведем.
– Ты переведешь.
Эта фраза прозвучала странно – и вопрос, и одновременно просьба, нет, почти приказ.
– Да, конечно.
– У тебя найдется что-нибудь выпить, кроме кофе? – Наталья Литте села напротив брата, аккуратно вернула листки в стопку таких же листков на углу стола.
– Ничего не хочешь мне сказать, Наташа?
– А ты... ты что мне скажешь?
– Могильщика убили сегодня днем. Там все было оцеплено.
Пауза...
– Я очень тебя люблю, кроме тебя, Наташа, у меня никого больше нет.
Его невнятное бормотание смазало смысл и пафос фразы, он произнес все это себе под нос скороговоркой, наклоняясь к нижнему ящику стола и извлекая оттуда бутылку коньяка – презент от очередного больного.
Когда он распрямился уже с бутылкой в руках, он увидел, что сестра его облокотилась на стол, спрятав лицо свое в стянутую с головы бейсболку.
– Хочешь, завтра вместе поедем в прокуратуру? – спросил он.
И не получил ответа.
В тот вечер Катя вернулась в Москву, поставила машину в гараж, не обращая внимания на то, во что превратился салон после перевозки раненой. Подружка Анфиса укатила в Питер фотографировать, обещав вернуться через три дня, поэтому ей еще предстояло увидеть непоправимый (или поправимый?) ущерб обивке.
Спала Катя как убитая и не видела снов. А наутро, придя на работу в главк, первым делом спустилась в архив, где хранились старые уголовные дела.
Кассета Полины Каротеевой лежала в ее сумке в кабинете.
Колодец... он существовал.
Или все то лишь пригрезилось ночью?
Оставалось еще кое-что – уголовное дело, по которому Валентин Гаврилов и Платон Ковнацкий проходили свидетелями.
И дело Катя решила найти не откладывая. Огромный архив всегда поражал ее размерами. За сколько же лет тут хранятся дела? Коробки, коробки на стеллажах. Банк данных архива – общий с Петровкой, 38 и с выходом на центральный архив МВД. Так что если уголовное дело не обнаружится здесь, то его найдут в других архивах с помощью современной компьютерной программы.
Но именно в этом и оказался подвох!
– Здравствуйте, мне надо найти одно уголовное дело, правда, я не знаю, какого оно года, и что это было за преступление, тоже не знаю, – обратилась Катя к сотруднику архива.
– Ничего страшного, сейчас проверим по базе. Имя и фамилия обвиняемого или обвиняемых?
Катя покачала головой – неизвестно.
– Ну хорошо, фамилия потерпевшего или потерпевшей.
Тоже неизвестно, хотя... там, в больнице, Полина сказала, что в колодце была она... Это ее первой прикончило чудовище... в своем сочинении она видела себя жертвой, а значит...
– Полина Каротеева.
Заработала программа поиска.
– Нет совпадений, уголовного дела с такими данными потерпевшей нет. Тут вот выданы другие фамилии: Короткова, Коробова... Коринкина... Косолапова...
Мимо... А вроде бы все логично – описала себя как жертву, значит, сама подверглась нападению или насилию, а эти двое, Гаврилов и Ковнацкий, были свидетелями...
– Я знаю фамилии свидетелей по делу: Валентин Гаврилов и Платон Ковнацкий, – сказала Катя.
– Нет, с такими данными программа поиска не сработает, нужны фамилии обвиняемых или потерпевших.
– Ну хорошо, попробуйте эти фамилии как фамилии обвиняемых.
Компьютер заработал.
«Ковнацкий мог солгать своему другу Гермесу, – подумала Катя. – То, что он или Гаврилов проходили не как свидетели, а как обвиняемые, вполне возможно. Но тогда бы у них имелись судимости и наши сразу бы это узнали... Ну а если дело до суда не дошло и было прекращено за отсутствием доказательств вины? Все равно осталась бы пометка в банке данных «привлекался»... А с такой пометкой... Гаврилов был вхож в правительственную администрацию, ему губернаторский пост прочили... нет, там, наверху, такие вещи проверяют».
– Нет результатов. Опять только похожие фамилии, – сказал сотрудник архива, – есть еще варианты?
– Проверьте их как потерпевших, – попросила Катя.
А что там говорил дядя Чалова, адвокат? Ведь именно он первый упомянул об уголовном деле... что-то о гавриловском малодушии, кажется... и о том, что его «активно двигали»...
– Увы, коллега, ничем не могу вам помочь. У вас все ко мне?
Катя посмотрела на сотрудника архива. Итак, все мимо цели, все поисковые запросы. Если только еще один... Пусть в своей писанине и декламации Каротеева и представила себя жертвой монстра, но это... это лишь ход, игра воображения, а на самом деле...