Шрифт:
– Не о чем нам с тобой разговаривать! Тебя нет в моей жизни, понял? Нет!
И Юля, оттолкнув парня, бросилась к эскалатору. Быстрей, быстрей, пока он не догнал.
Но никто ее и не собирался догонять. Когда Юля, прежде чем сойти с эскалатора, все же оглянулась назад, Володи уже не было. Нигде.
Ну и пусть.
ГЛАВА 6
Встреча с Володькой окончательно добила Юлю. Ведь буквально днем она вспоминала о нем, даже скучала! А еще оказалось, что всего того, чего девушка совершенно не ценила, когда они были вместе, именно сейчас ей так недоставало! Заботы, нежности, сильных рук, помощи и совета, в конце концов! Володя всегда интересовался ее делами, и Юля знала – сейчас он тоже внимательно выслушал бы, подсказал правильное решение и обязательно сделал все, что в его силах, чтобы помочь любимой.
А вот и нет. Он притворщик, хамелеон! Умело изображает из себя влюбленного, чтобы добиться своей цели! И ведь добился же, гад! Все, забыть и выбросить! Нет никакого Владимира Свидригайло, нет и не было никогда!
И фамилия у него дурацкая!
Но ведь… у него такие теплые сильные руки, такая широкая мускулистая грудь, в которую так уютно ткнуться носом и спрятаться от проблем и бед…
Все, хватит! Там есть кому утыкаться и в грудь, и в другие части тела! Забудь!
В общем, домой вернулась не Юля, в квартиру вкатился котел, переполненный бурлящей смесью разочарования, злости и отчаяния. Крышка на котле угрожающе хлопала, а значит, взрыв мог произойти в любую секунду.
Если не оставить котел в покое, не дать ему остыть.
Но Мария Евгеньевна этого не знала. Она, как и все мамы, просто увидела, что ее ребенку плохо, что доченька расстроена и глазки у нее красные, и носик опух.
– Солнышко мое, что случилось?! – немедленно захлопала крыльями она, стремясь заслонить своего цыпленка от всех бед и проблем. – На тебе же лица нет!
– А что, на мне голый череп остался? – Юля скинула туфли, отшвырнула сумку и стремительно прошла в свою комнату.
– Девочка моя, да что такое? – мать устремилась следом. – На работе неприятности?
– На работе все нормально, отстань.
– Да какое нормально, я ведь не слепая, вижу, – Мария Евгеньевна присела рядом с упавшей на кровать дочкой и ласково погладила по плечу. – Что, редакторша твоя опять ругала, да? Ничего, милая, потерпи, ты пока пролетарий телевидения, до вершины еще добраться надо…
– Пролетарий?! – Юля развернулась к матери и раздраженно заорала: – А я не хочу быть пролетарием, поняла? Согласно древнеримскому праву, пролетарии – это люди, живущие за счет государства и не способные ни к чему, кроме воспроизведения себе подобных! Вот ты свою жизнь так и прожила, почтовый пролетарий, а я не хочу! Я способна на многое!
– Я вижу, – голос матери похолодел, она медленно поднялась, пару мгновений смотрела на дочь, а потом, не произнеся больше ни слова, вышла из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.
Из бурлящего внутри Юли варева вырвался на поверхность стыд, но практически сразу снова пошел на дно. Подумаешь, обиделась! А что, не правда, что ли? Всю жизнь проработала на почте, то есть жила за счет государства, а сама ничего так и не добилась. Даже квартиру получила от того же государства. Ребенка вот только и родила, да и то без мужа. И вообще.
Ничего, переживет. А сейчас надо все же сообразить, что делать завтра.
Но бурлящее варево удушающих эмоций сообразительности не способствовало. Совсем. Разум, похоже, покоился на самом дне, рядом со стыдом и совестью.
Больше всего хотелось сейчас разнести всю эту дурацкую девичью комнатку в клочья. Устроила мамаша домик Барби – обои в розовых финтифлюшах, белая мебель, занавесочки, цветочки, вазочки – фу, противно! Сходила маменька на курсы флористов, и теперь по всей квартире цветочные композиции натыканы!
Юля вскочила с кровати, схватила ближайшую вазу с изящным букетом засушенных цветов и швырнула ее об стену. Ваза вскрикнула и разлетелась на осколки, стеклянным пеплом просыпавшиеся на ломкие стебли собранных прошлым летом цветов.
Девушка протянула было руку к следующей вазе, но вдруг поняла, что не может больше. Она, рука, не поднимается. На ней камнем повис все-таки сумевший вернуться стыд.
Что ж ты творишь, дрянь такая?
Что хочу, то и творю.
Но извержение негативного вулкана уже пошло на убыль, крушить и громить расхотелось. Однако прощения просить Юля не собиралась. В конце концов, она правду сказала, а на правду умные люди не обижаются!
Ладно, пора и в Интернет наведаться, побродить там, успокоиться окончательно. К тому же всегда есть надежда на новое письмо от Жреца. Сама написать неведомому осведомителю девушка не могла, Жрец в самом начале своего послания предупредил, что связь односторонняя и писать на тот электронный адрес, с которого отправлено письмо, категорически не рекомендуется.
Юля села за стол и включила компьютер. Но удобно устроиться перед монитором помешала матерная тирада со стороны желудка. Бурчание было достаточно громким и внятным, чтобы различить в нем отдельные слова. Нелитературные слова, смысл которых сводился к одному – ты что, хозяйка, совсем «ку-ку»? Забыла, когда мы с тобой ели в последний раз? Правильно, утром. А сейчас что? Вот молодец, вспомнила!