— Я старалась реже бывать дома, реже попадаться на ее пути. Но иногда… ну… ты слышишь что-то, это остается при тебе… в общем, с эмоциональной точки зрения, я была надломлена, заторможена. Так или иначе, однажды утром по небрежности она запила таблетки джином — вместо завтрака — и… — Кит заговорила еще тише. — Мне понадобились годы, чтобы прийти в себя после всего этого, достичь такого состояния, чтобы хоть чуть-чуть нравиться самой себе. Я была так взволнована переездом в Техас, на Запад, началом новой жизни, знакомством с новыми людьми, возможностью отвечать только за собственные поступки.

Ее взгляд упал на все еще зажатый в руке камушек. Она отбросила его в сторону, проследив, как он исчез из виду. Как это было легко. И насколько труднее скинуть с себя груз прошлого! Кит поежилась, словно ледяная рука самой судьбы коснулась ее плеча. Она не имела права общаться с этими людьми, жить в их мире роскоши, пожинать плоды, выросшие на древе ее очередной лжи. Теперь маскарад окончен. Раф почувствует радость от того, с какой легкостью их помолвка будет расторгнута. Трейси Шипли вернется и займет подобающее ей положение.

Кит рискнула посмотреть на Мэтта. Он просто сидел, не двигаясь, уставившись на свои стиснутые руки. Он хранил молчание так долго, что она была уверена, что потеряла и его уважение тоже. Она подошла поближе и встала прямо перед ним.

— Мэтт, давай возвращаться на ранчо. Я хочу собрать свои вещи и уехать. Я…

— Вы знаете, — он резко вскинул голову и взглянул на нее подозрительно влажными темными глазами, — для человека, которого я считаю сильной и цельной личностью, вы временами можете быть неподражаемой бестолочью. — Он встал и, положив ей руки на плечи, успокаивающе сжал их. — Вам нечего стыдиться. Вы были жертвой. А в Трейси Шипли столько же прелести, сколько, скажем, в столовой ложке или касторке. Все ее жизненные интересы ограничиваются банковским счетом, генеалогическим древом и маркой фирмы, джинсы которой она носит.

Кит улыбнулась и ласково поправила упавшую ему на глаза прядь выгоревших волос.

— Я буду скучать по тебе.

— Скучать по мне? — повторил он с удивлением. — Вы никуда не уедете, а я пробуду здесь еще целый месяц. Слушайте, вы ведь не знаете, что говорил дядя Раф по телефону. Он был взбешен, но не из-за вас.

Кит отвернулась. Что она могла сказать в ответ? Что помолвка с Рафом — это просто заговор с целью заставить Трейси ревновать?

— Я все знаю о Рафе и Трейси, — медленно проговорила она, сосредоточив свой взгляд на Ноузи, рьяно раскапывающем норку какого-то степного зверька. — Она любит его и хочет ему только счастья. Я не принесу ему этого счастья.

Мэтт выглядел смущенным.

— Я не знаю точно, что хочет Трейси, но я не могу поверить, что вы собираетесь сдаться без боя.

— Боя? — Она посмотрела на него и рассмеялась. — Что же, мне развязать очередную Троянскую войну? В данном случае все зависит от Рафа.

Мэтт грустно усмехнулся.

— Ну, тогда пусть он и решает.

Он провел рукой по ее плечам.

— Давайте возвращаться, здесь жарко, как в аду, у вас лицо начинает конкурировать по цвету с волосами.

Они вместе пошли к своим лошадям. Кит взобралась на Зодиака, а Ноузи бесновался внизу, стараясь привлечь ее внимание к своей особе.

— Дай мне его, Мэтт, — сказала она, успокаивая встревоженного и переступающего с ноги на ногу жеребца легким похлопыванием по холке.

— Не знаю, Кит, — юноша с сомнением покрутил головой. — Зодиак более темпераментный и норовистый, чем Тор. И потом, он не привык к собакам.

— Все будет хорошо, — заверила она и, свесившись и подхватив извивающегося пса, пристроила его на луке седла. В одной руке она держала поводья, а другой придерживала Ноузи. Легонько тронув Зодиака пятками по бокам, она направила его в обратный путь.

Шнауцер с интересом всматривался вниз. Заметив своими зоркими настороженными карими глазами быстро движущуюся юркую ящерку, он издал оглушительный рык, царапая задними лапами кожаное стремя. Зодиак встал на дыбы, в тревоге рассекая передними копытами воздух. Кит изо всех сил старалась успокоить и лошадь, и собаку.

Внезапно огромный жеребец рванулся в сторону, а Ноузи вывернулся из-под руки Кит, и, спрыгнув, кинулся за своей добычей. Ноги Кит, обутые в сандалии, выскользнули из стремян и сильно ударили по ребрам Зодиака. Напуганный, он стремительным галопом помчался вперед. От рывка Кит, с намотанными на запястье поводьями, вылетела из седла и обнаружила, что жеребец тащит ее за собой по земле.

Прошло несколько секунд, прежде чем она смогла высвободиться и всей тяжестью рухнуть навзничь.

Какое-то время она лежала, не двигаясь, уставившись во внезапно помутневшее знойное небо. Сердце билось о ребра, словно хотело выпрыгнуть из груди, дышать было трудно и больно.

Искаженное ужасом лицо Мэтта постепенно вырисовалось перед ее глазами.

— Боже мой, Кит! Вы могли разбиться насмерть!

Помогая ей сесть и дрожащими пальцами стирая грязь с ее щеки, он то благодарил Господа, то посылал проклятья неизвестно кому.