От этого взрыва крейсер разломило пополам, и он стал стремительно уходить под воду. Со стороны «Эмдена» картина выглядела следующим образом: «…гигантский столб серого дыма, пара и водных брызг поднялся на высоту около 150 метров. Части судового корпуса, оторванные взрывом, летели по воздуху. Крейсер разломился пополам. Носовая часть отделилась. Затем дымом закрыло от нас весь корабль, и когда он рассеялся, то через 10–15 секунд крейсера уже не было видно, а из воды торчал обломок его мачты. На воде среди обломков дерева кишели люди. Но „Эмдену“ было не до них. Да к тому же поблизости находилась масса рыбачьих лодок, которые могли подать помощь утопающим».

Впоследствии, при расследовании гибели «Жемчуга» основные обвинения были выдвинуты против его командира. Капитан 2-го ранга барон Черкасов вопреки предупреждениям местных портовых властей не принял необходимых мер по повышению бдительности и усилению боеготовности корабля на случай внезапного нападения. Сославшись на нездоровье, он все же съехал на берег в гостиницу, оставив за себя старшего офицера.

Съезд командира на берег создал на корабле представление, что стоянка в Пинанге — отдых после походов, и когда на крейсер обрушился враг, старший офицер даже не отдал приказания играть боевую тревогу.

Выжившие свидетели утверждали, что не могли отыскать и ключи от артиллерийских погребов… В ходе следствия вспоминали, что обстановка на «Жемчуге» была весьма нервозной, мешавшей несению боевой службы. Эпицентром и главным источником этой нервозности был, по показаниям офицеров крейсера, сам командир корабля барон Черкасов. Его отличали нетерпимость к чужому мнению и беспечность в условиях начавшейся войны.

Впрочем, некоторым оправданием этому командиру могло служить его самочувствие — болезнь ноги, сопровождавшаяся болями. Ряд проступков капитана, отмеченных еще до гибели вверенного ему крейсера, граничили с изменой.

Так, свидетели вспоминали про его приказ отправить радиограмму на крейсер «Аскольд» с указанием координат «Жемчуга» открытым текстом. Осмелившимся протестовать барон Черкасов ответил, что это не страшно, ибо в этих широтах «русского языка все равно никто не знает».

Вспомнился случай, когда в походе барон запрещал объявлять боевую тревогу при обнаружении в море неизвестного судна, хотя это и являлось уставным требованием в Русском императорском флоте. А на время стоянки на Андаманских островах, в незащищенном порту Блэр Иван Александрович Черкасов также съезжал на берег, запретив выставлять вахту у орудий под предлогом «не нервировать уставшую команду».

Так или иначе, но по вине командира погибли один офицер и 81 матрос из экипажа «Жемчуга», 3 офицера и 112 нижних чинов были ранены, и сразу по прибытии выживших в Россию командир «Жемчуга» и старший офицер были преданы суду, приговорившему их к разжалованию в матросы.

Иван Александрович Черкасов вернулся во флот в чине капитана 1-го ранга во время Гражданской войны, поступив в Вооруженные силы Юга России.

Пройдя завершающий этап этой войны, он вместе с армией барона Врангеля покинул Россию и через Константинополь отправился на постоянное место жительства во Францию, где и умер в оккупированном немцами Париже 11 марта 1942 года.

На христианском кладбище острова Пинанг в Малайзии, рядом с Западной дорогой и поныне возвышается памятник с мемориальной доской. На ней выбито несколько десятков фамилий погибших 15 (28) октября 1914 года чинов флота и надпись на русском и английском языках: «Русским военным морякам крейсера „Жемчуг“ — благодарная Родина».

Вскоре после описываемых событий, 26 октября 1914 года, другой русский крейсер — «Аскольд», отправленный волей фон Шульца конвоировать торговые суда союзных флотов и возглавляемый капитаном 1-го ранга Сергеем Александровичем Ивановым, — возвратился на Цейлон, в Коломбо, откуда на следующий день, конвоируя четыре транспорта, отбыл в Бомбей, куда добрался уже через пять дней.

Вскоре «Аскольд» вновь пришвартовался в Коломбо, откуда 10 ноября отправился во второе самостоятельное крейсерство, оказавшееся непродолжительным. 12 ноября на корабле приняли радиограмму: «Командующий требует, чтобы „Аскольд“ возвратился в Коломбо и приготовился к дальнейшему плаванию». Затем от торговых судов на русском крейсере узнали, что «Эмден» у Кокосовых островов был потоплен 9 ноября австралийским легким крейсером «Сидней». Это известие подтвердила и принятая «Аскольдом» радиограмма.

20 ноября 1914 года, когда русский крейсер уже шел в Сингапур, поступило новое распоряжение: «Британское Адмиралтейство желает, чтобы, если возможно, крейсер „Аскольд“ принял участие в военных операциях против Турции у берегов Сирии и Дарданелл. Возвращайтесь в Коломбо принять необходимые запасы».

Во исполнение этого приказа русский крейсер 30 ноября 1914 года прибыл в Аден, а 7 декабря завершил свой поход в Суэце. Этим и завершилось участие русских крейсеров в обороне океанских коммуникаций Антанты.