— Да, любое решение приму как должное! — повторил Власов и, опершись руками на колени, тяжело поднялся.

… Партийное бюро заседало в кабинете Веселова. В небольшой комнате собралось человек пятнадцать. Сидели молча, дожидались Соколова и Грищука, задержавшихся в связи с каким-то срочным разговором с Москвой. У каждого на душе было смутно. Впервые предстояло слушать такой тяжелый вопрос.

Когда вошел директор, все обратили внимание на его улыбчивое лицо. Должно быть, разговор с Москвой порадовал его чем-то.

— Давайте, товарищи, откроем окна, — неожиданно предложил Соколов.

Кабинет сразу наполнился свежим воздухом. И улыбка директора, и свежий воздух как-то неожиданно подняли настроение присутствующих.Заседали долго, как никогда раньше. Власов говорил немного, но в прениях высказались все. Тяжелые и резкие слова звучали в этой небольшой комнате. Власов прислушивался к тому, что говорили люди, которых он знал по десятку лет и больше, которых уважал, которые ругали его, но не умаляли заслуг в прошлом, и седая голова его опускалась все ниже и ниже.

Предложений было два: одни требовали исключения из партии, другие предлагали перевести на год в кандидаты. Голоса разбились почти поровну. Решил голос мастера цеха, в котором сейчас работал Власов.

— Пусть побудет в наших рядах еще год, — сказал мастер. — Пусть своей работой и делами искупит вину А не пожелает этого — коммунисты нашего цеха первыми предложат исключить.

Кажется, больше других был взволнован Макаров. Он машинально сунул руку в карман, достал папиросу и чиркнул спичку, но сразу сообразил, что еще в начале заседания условились не курить.Когда парторг спросил Власова, не желает ли он что-нибудь сказать в заключение, тому тяжело было приподнять голову. Он сидел склонившись, облокотясь на колени, глядел в пол. Лишь повторное приглашение дошло до его сознания. Поднялся - высокий, похудевший, обвел присутствующих глазами и коротко ответил:

— Я оправдаю ваше доверие.

Лето проходило. Дни становились короче. Уже начали покрываться нежной позолотой березы и клены. В роще за курортом появились неугомонные сороки и синицы - предвестники приближавшейся осени.

Давно уехали в город Петр Бобров и Людмила Давыдович. Скука стискивала сердце Наташи, когда она возвращалась с работы в свою комнатку, казавшуюся ей невыносимо пустой. Уезжая, Макаров обещал часто наведываться к ней, но за все время только дважды сумел вырваться сюда. И Наташа не имела права обижаться. Она знала, что на заводе горячая пора. Пробные самолеты построены, не сегодня так завтра предстояло испытание в воздухе. Конечно, не мог Федор к ней часто приезжать.Наташа каждый день подсчитывала, сколько еще осталось времени. Боже, как мучительно будут тянуться последние полтора месяца!..

И вдруг совсем неожиданно… Сначала послышались шаги в коридоре, затем стук в дверь.

— Войдите!

В комнату вошли заведующий домом отдыха и молоденькая девушка.

— Вот вам смена, Наталья Васильевна, — сказал. — заведующий Познакомьтесь и попрощайтесь… Завком прислал молодого врача…

Девушка протянула руку Наташе, назвала свое имя и фамилию.На рассвете Наташа уже сидела на палубе парохода. Всю дорогу она думала только об одном о встрече с мужем. И еще думала о том, что пароход идет нестерпимо медленно. Но вот и город… Глаза ее заблестели.

«Где же Федор?..» - всматривалась она в толпившихся на пристани людей.Сойдя на берег, оглянулась вокруг и вдруг увидела возле машины Макарова Анастасию Семеновну. Торопливо подошла к ней, протянула руку, чтобы поздороваться. Но свекровь не подала своей руки. Наташа догадалась. Застеснявшись, обняла ее и поцеловала, как родную мать, в обе щеки. За это Анастасия Семеновна поцеловала ее трижды.

— А Федя не приехал? — спросила осторожно Наташа.

— Занят он, дочка, — степенно ответила свекровь. — Прислал машину и мне повелел тебя встретить.

Уже в пути Наташа, не выдержав, спросила тревожно:

— Сегодня испытывают в воздухе?

Анастасия Семеновна знала все. У сына не было секретов перед родной матерью. Со вчерашнего вечера болело ее сердце. Эту ночь она глаз не сомкнула, все прислушивалась, хорошо ли спит Федор. А на рассвете прибежал летчик Петр Бобров - веселый, как всегда. «Вставай,, лежебока!
– толкал он Макарова.
– Вставай да посмотри на небо»… В ту минуту у матери сердце оборвалось…

Анастасия Семеновна посмотрела на невестку и ответила на ее вопрос:

— Не знаю, доченька, ты бы сама поехала на завод. Высади меня возле дома — и езжай.

Когда машина, развернувшись возле заводоуправления, остановилась у парадного, оттуда вышли Соколов, Грищук, Веселов, Макаров, Бобров, конструкторы и небольшая группа незнакомых людей. Они направились к заводскому аэродрому. Позади всех шел Власов. Наташа догнала его, придержала за руку.