Голодными псами они набросились на черную глыбу, выдирая из ее плена своих спящих собратьев. А с причалившего диска уже сходила унылая процессия будущих жертв.

Стены Хрустальной Розы потемнели.

— Без жалости и колебаний, как подобает слуге Черного Льда, Автократор скормил свой народ ненасытным утробам кадавров. Он поставил на службу Врагу хитроумную и тонкую машинерию Тарту. Не знающая усталости орда механизмов вгрызлась в недра древнего материка.

Картины, явленные в стенах шара, были мрачнее предыдущих.

Бескрайние карьеры, затянутые облаками измельченной породы. Груженные рудой вереницы летающих дисков. Многоногие, плюющиеся огнем чудовища — ходячие домны. Умерщвленные прибрежные воды, затянутые зеленой пеной.

— Им нужна была сталь, чтобы построить невиданные доселе корабли. Железные Крепости-Ковчеги, способные пересечь океан. Им нужен был флогистон, чтобы разжечь негасимые топки Ковчегов. Им нужно было оружие для уцелевших Тарту и смертоносные машины, которые завоеватели поведут в бой вместе с кадаврами. Машины ползающие, плавающие и летающие.

Земля Тарта чернела и покрывалась трещинами. Земля кровоточила лавой. Ее неслышимый крик боли заставлял рыдать небеса. Но дождь не долетал до земли, испаряясь от невыносимого жара.

— Расчеты Автократора говорили, что материк погибнет через четыре месяца. Из этих же расчетов следовало, что три Крепости-Ковчега, предназначенных для высадки на Акмеон, будут закончены раньше. Все складывалось согласно Начертанию.

Якош Белин увидел Ковчеги, о которых говорил Серо. Железные колоссы, пришвартованные у разоренных берегов Тарта, совсем не похожие на благородные изделия древних. Вместо изящества — грубость, вместо обтекаемых форм — углы и заклепки. Чадящие трубы, потоки отработанной смазки, стекающие по бортам. Монолитные механические шеренги, заползающие в трюмы по откинутым трапам.

— Земле Тарту предстояло погибнуть ради Пользы. Пользы бездушного пришельца, пожирателя миров из космических бездн.

Рука Серо Фалина сжалась на рукояти меча, вонзенного в хрустальную друзу.

— И никакая сила под небесами не могла этому помешать.

Из заоблачных высот Якош Белин наблюдал, как раскалывается на куски умирающая земля Тарту. Кипящие водовороты размером с озеро Хамон проглатывали города и дворцы, волны высотой с Отца-Древо смывали с остатков материка малейшие признаки жизни.

Уплывающие на восток Ковчеги не оставили позади себя ничего, кроме разрушения. Едва избежав ярости стихии, они легли на курс, назначенный Автократором.

Курс, как помнил барон из читанных в юности «Хроник былого», упиравшийся в побережье Акмеона, в бухту Никт.

Там, где сейчас высятся гордые башни портового города, заложенного в честь коронации Озерного Лорда. Там меж белых скал, где в полнолуние чайки оборачиваются полногрудыми морскими девами. Там на мягком желтом песке они ждали гостей с мертвого материка.

На соленом ветру реяли знамена армии Пяти Народов.

Небесные стрелки эронов натягивали поющие тетивы. Магия Сапфиров наполняла их колчаны быстротой и легкостью.

Грозные флогероны пробовали остроту огненных серпов. Рубины, вросшие в их чешуйчатые шкуры, пульсировали сдерживаемой до поры яростью.

Броненосные вериди баюкали боевые молоты за передвижными щитами, окутанными защитным сиянием Алмазов.

Младшие Народы — люди и тангу — держали фланги. Переступали с ноги на ногу кони всадников Серединных Земель. Грызли в нетерпении поводья ездовые псы северян.

— С ними не было лишь мудрых дриатов, носителей животворной силы Изумрудов, — сказал Серо Фалин. — Даже угроза родной земле не могла заставить их покинуть пределы Мирового Леса. Но будь хранители жизни на том роковом берегу, едва ли они смогли бы изменить исход сражения.

На горизонте показался первый из Ковчегов. Его борт откинулся, и из черного проема хлынула железная армия вторжения. Первыми в бой ринулись кадавры. Они погружались в волны и шагали к берегу по дну.

Стоило защитниками сплотить ряды, как борта Ковчегов ощетинились рядами жерл. Из них на берег пролился огонь. И еще раз. И еще.

Темнота.

Набегающая волна колышет обожженное с краев знамя. Чуть поодаль всадник, придавленный мертвой лошадью. Разломанный, нет, разорванный пополам, поваленный щит на катках. Из-под обломков щита торчит обугленное крыло.

Вода бухты Никт, именуемой с тех пор Бухтой Скорби, потемнела от крови и копоти.

Здесь армия Пяти Народов потерпела первое сокрушительное поражение.