— Ей повезло. — Сказал я, тогда. — А она не ценит, что у нее столько друзей, готовых ради нее пойти хоть на край света. Нет, как можно бросать друзей?

— Она боится иметь друзей. — Сказал он.

— В смысле? — спросил я.

— Она считает, что когда она рядом с людьми, которых она любит, они умирают. — Сказал Ривен. — Она боится любить и подпускать к себе, потому что не хочет терять их потом.

Этот разговор состоялся, когда Самира вернулась. Тогда я сказал, что Самира дура и эгоистка. Но, сейчас смотря на нее, я понимал ее, она была права в какой-то степени. Но быть одной, это страшно. Даже если у тебя есть все, всегда хочется поделиться с человеком, которому не наплевать на тебя.

Самира успокоилась не скоро и мало слушала нас. Но когда она вошла в комнату, полностью одетая, я испытал шок. За ее спиной стоял бледный Ричард.

— Она не слушает меня! — сказала он.

— Самира, что ты творишь? — спросил я. — Тебе нужно лежать!

— Я возвращаюсь домой. — Сказала она.

— Ты не можешь! — ужаснулся я.

— Могу. — Сказала она. — Только на машине.

— Ты спятила? — спросил я.

— Нет. — Ответила она. — Нам нужно возвращаться Уилл.

— Ты не сможешь помочь ребятам, они мертвы! — Вскричал я. — Ты должна отлежаться!

— Я поняла, что они мертвы, Уилл. — сказала она. — Я должна вернуться.

— Самира, ты хочешь отправиться следом за ними? — спросил я, гневно.

— Нет. — Ответила она.

— Я пролежала день. — Сказала она. — Больше, я не смогу.

— Ты не то что домой, ты даже на бал не сможешь пойти! — вскричал я.

Лицо Самиры перекосилось, и она сделала шаг назад. Она посмотрела на Александра. Тот устало сел в кресло.

— Я пойду. — Сказала Самира.

— Не дури. — Сказал я. — Ты не сможешь пойти.

— Смогу. — Сказала она, гневно.

— Тебе еще месяц надо отлежаться! — Стал сердиться я.

— Нет, я пойду. — Сказала она.

Она стала спокойно идти, разводя руками туда сюда, показывая, что ей не больно. Странно, словно она и не была ранена.

— Как ты это делаешь? — спросил я.

— Она использует стихию воздуха. — Сказал Александр. — Твое лицо выдает тебя.

— Дьявол! — сказала она. — Нужно подкраситься.

Я понял, в чем дело, с помощью стихии она заставляет себя двигаться, как обычно. Но это только вид, внутри ей больно вдвойне, я только один раз использовал так силу, когда скрывался.

— Нет. — Сказал я, ужаснувшись. — Ты спятила?

— Нет. — Ответила она серьезно. — Без меня, вы не справитесь и не пойдете.

При этих словах она посмотрела на Александра.

— Это дикость! — вскричал я. — Ты не сможешь!

— Смогу. — Сказала Самира.

— Скажи ей что-нибудь! — сказал я Александру.

Он долго рассматривал ее, а потом встал и позвал служанку. Что-то, поручив ей, он повернулся к нам лицом.

— Это ее выбор. — Сказал он. — Мы не можем ей указывать.

— Ей будет больно. — Сказал я. — Она не сможет сражаться!

— Это моя проблема. — Сказал она. — Твоя задача внушить всем ребятам, что я в полном порядке.

Я был в шоке, но поделать ничего не мог. Я пообещал ей, что никому не расскажу правду. Самира подкрасив лицо и выпив обезболивающее, была готова к выезду. За руль сел я. Мы молча выехали и не говорили. За нами ехал Александр, он должен был помочь нам, пройти патруль, около выезда из города. Было страшно, но мы благополучно его прошли. У Александра был дар, он мог внушать людям все, что захочет. Так что нас приняли за молодую пару. Точно также он поможет Самире на балу. Я видел лицо Самиры, когда мы проезжали место, где лежала их машина. Она не плакала, но было видно, что ей больно. Проехав пост стражей, мы распрощались с Александром.

— Я тебя прошу, хорошо сыграй. — Сказала она, неожиданно.

— А ты справишься? — спросил я.

— Да. — Ответила она.

— Ты, идиотка. — Сказал я.

— Так ты согласен? — спросила она.

— Да. — Ответил я.

Это был глупый и безумный план. Но это было ее решение. Мы подъехали к дому, когда уже стемнело. Правда, входить, мы не спешили. Мы посидели несколько минут и Самира, выпив успокоительное и обезболивающее, вышла. Я вышел следом. Надеясь, что она справится, но Дэймон видел ее рану. Она не знает этого!

Самира. — позвал я ее тихо.

— Что? — спросила она.

— Дэймон видел твою рану. — Сказал я.

— Я все равно не подпущу к себе никого. — Сказала я. — Для всех, я съехала с катушек.

— Тебе нравится быть псих-больной? — спросил я.

— Нет. — Ответила она. — Но меня такой знают.

Я хмыкнул и пошел следом за ней в дом. Она, вздохнув, открыла дверь и вошла. Войдя в дом, мы услышали музыку, приятную, но печальную. Играл Дэймон и Рейна, я не знал, что они играют на рояле. А как красиво у них получалось, дух захватывало. Дэймон и Рейна играли в память, о погибших ребятах. В гостиной были почти все ребята из группы, даже Орландо. Каждый был погружен в свои мысли. Самира неожиданно села на ступеньках, ее лицо было каменным, но я то видел ее глаза, они были полны печали. Я сел рядом с ней и стал слушать. Я слушал, и сердце замирало от того, как красиво играли ребята. Музыка лечит или нет? Я думаю, что лечит, как время, лечит тяжелые раны души. Но боль потери родного человека не забыть сразу. Я смотрел на Рейну и боялся потерять ее, все смертны. Но я бы не хотел видеть ее смерть, я не смогу пережить этой потери, пусть даже она и не любит меня. Музыка перестала играть, и Рейна с Дэймоном стали подниматься. Повернувшись, они заметили нас, до сих пор, сидящих в тени. Они молча смотрели на нас, словно мы приведение с того света. Теперь нас уже заметили все ребята и молча изучали нас с большой тревогой в глазах. Чего они ожидали от нас, я не знал. Думаю, и Самира не знала этого. Но, посмотрев на нее, я не увидел ее, она исчезла. Я хмуро стал оглядываться. Вот дает! И когда она успела улизнуть? Теперь понятно, почему все так смотрят на меня, ждут плохой вести, что ли? И куда она исчезла? Видимо не захотела их видеть, жестоко по отношению к ним.