–  Мы должны поговорить, Дикки.

Кристиана сочла такое начало очень сильным ходом. Жаль только, что мужа не оказалось в кабинете. Никто ей не ответил. Она, скривившись от досады, уже собиралась развернуться и уйти, но замерла вполоборота, заметив кого-то в кресле у камина. Узнав темные волосы мужа над спинкой кресла, Кристиана злобно уставилась на него, сидящего к ней спиной, ожидая от него отклика. Но поскольку никакой реакции не последовало, она шагнула к креслу.

–  Не смей делать вид, что не замечаешь меня, Дикки! Я знаю, что ты прятал от меня письма, которые присылали мне сестры и отец, и ты каким-то образом устроил так, что мои письма не доходили до них. А теперь я узнаю, что ты привел моего отца в игорный дом! Как ты мог так поступить, зная о том, что случилось с ним в последний раз, когда он там побывал? С тех пор как мы поженились, ты ведешь себя по отношению ко мне отвратительно, но я никогда и представить не могла, что ты способен на…

Кристиана успела хорошенько распалиться за то время, пока дошла от двери до кресла, в котором сидел ее муж. Но, обойдя кресло кругом и встав перед ним, она резко остановилась, чтобы приглядеться внимательнее к тому мужчине, которого она отчитывала.

Дикки сидел, откинувшись на спинку кресла с закрытыми глазами. Пальцы его судорожно сжимали шейный платок, словно он хотел ослабить узел, но отключился, так и не успев этого сделать. Конечно, мрачно подумала Кристиана, ее муж решил вздремнуть, когда вернулся сюда, сбежав от болтовни Сюзетты.

И еще запах алкоголя… Взгляд Кристианы скользнул по бокалу, наполненному до половины жидкостью янтарного цвета. Рядом стоял графин с тем же содержимым. Кристиана узнала его. В нем Дикки держал очень хорошее, очень дорогое виски, которое он хранил для особых случаев.

Что, скажите на милость, ему пришло в голову праздновать, подумала Кристиана, наклонившись, чтобы потрясти мужа за плечо.

–  Дикки, ты… О!
– в ужасе воскликнула она и отскочила в тот момент, когда муж внезапно соскользнул с кресла и приземлился на пол бесформенной грудой.

Кристиана готова была схватить его за плечи и трясти, чтобы вывести из обморочного состояния, когда шорох у двери заставил ее обернуться. В дверном проеме стояли Сюзетта и Лиза. Сюзетта взглянула на Дикки, после чего перевела взгляд на Кристиану и невозмутимо заметила:

–  Я подумала, что ты всего лишь шутишь, пообещав его убить.

–  Очень смешно, - пробормотала Кристиана, не оценив шутки сестры.
– Он пьян. Закройте дверь, пока слуги не увидели его в таком состоянии.

–  Он часто пьет с утра?
– спросила Сюзетта, направившись к Кристиане.

Лиза торопливо закрыла дверь.

–  Он действительно начинает выпивать слишком рано, и пьет больше, чем следовало бы, довольно часто. Это дает мне надежду на то, что однажды он свалится с лестницы и сделает меня вдовой, - сказала Кристиана и поморщилась при мысли о том, какие недобрые чувства испытывает к законному супругу.

–  Думаю, что ты уже сделалась ею, - тихо пробормотала подошедшая Лиза.
– Скорее всего он уже не дышит, Крисси.

Та с сомнением взглянула на Дикки. Соскользнув с кресла, он упал вперед, так что сейчас он то ли лежал, то ли стоял на четвереньках лицом вниз. Голова его оказалась на коврике перед камином. Спина не поднималась и не опускалась ритмично, как должна была бы при вдохах и выдохах, но в том положении, в котором он находился, делать какие-то выводы относительно того, жив он или мертв, было довольно сложно.

Кристиана опустилась рядом с ним на колени и с помощью Сюзетты перевернула его на спину. Затем они обе уставились на его грудь. Она не двигалась. Не в силах поверить в то, что видели ее глаза, Кристиана наклонилась и прижала ухо к его груди в том месте, где должно было быть сердце. Ровного сердцебиения она не услышала. На самом деле она вообще ничего не услышала.

С квадратными от ужаса глазами Кристиана распрямилась и уставилась на Дикки. Ей все же с трудом верилось в то, что он мертв. Не в его правилах было творить добро людям, он был просто неспособен на такой благородный поступок.

–  Он на самом деле мертв, не так ли?
– спросила Лиза.

Кристиана бросила взгляд туда, где возле кресла стояла самая младшая из сестер, и сказала без особой, правда, уверенности:

–  Похоже на то.

–  Как ты думаешь, от чего он умер?
– нахмурившись, спросила Лиза и тут же добавила: - Наверное, от сердечной недостаточности. Я заметила, как он покраснел, когда Сюзетта вздумала с ним спорить. Он всегда производил впечатление очень вспыльчивого человека.

Кристиана никак не прокомментировала замечание сестры. Она лишь смотрела на мужчину, из-под гнета которого так хотела освободиться. С губ ее сорвался грустный вздох. Когда они поженились, она думала, что влюблена в него, но того любезного ухажера, который не сводил с нее глаз, попросту не существовало на свете, он превратился в совсем другого человека, как только церемония бракосочетания завершилась. Став ее мужем, он выдавил из нее всю ее любовь до последней капли. Год, прожитый с этим человеком, стал для Кристианы адом. Год бесконечных придирок, деспотизма и издевательств. И все же Кристиана почувствовала сожаление. Наверное, ей все же грустно было не от того, что умер этот мужчина, а от того, что теперь уже нет никакой надежды на то, что тот прежний Дикки, Дикки, который за ней так красиво ухаживал, никогда не вернется. Обратного превращения не произойдет. Ее призрачная мечта о счастье с прекрасным принцем никогда не осуществится.

Кристиана не была настолько наивной, чтобы высоко оценивать шансы на счастливый исход, но теперь пришла пора окончательно проститься с надеждой на счастливый брак с Дикки. Теперь она вдова и не собиралась менять своего статуса. Ни за что она не отдаст свое сердце никому другому, мужчинам вообще нельзя доверять. Кристиана хорошо усвоила урок.

Решительно расправив плечи, она сказала:

–  Полагаю, я должна сообщить слугам, чтобы они пригласили доктора…

–  Нет, - решительно перебила ее Сюзетта.
– Если он мертв, тебе полагается носить траур, и тогда уж точно придется отказаться от увеселений. И ты не сможешь устроить нам выход в свет. К тому же нам, как твоим ближайшим родственницам, тоже придется какое-то время носить траур по усопшему. И тогда у нас не останется абсолютно никаких шансов на спасение.