Мы не знаем, поверили ли ему ижорские рабочие, но сделать это было очень трудно, так как во время этой же встречи М.С. Горбачёв как о достижении упомянул об одном московском коммунисте, который уже в 1989 г. заплатил членские взносы с трёх миллионов рублей заработной платы [2045] . Это в условиях, когда средняя заработная плата не превышала 250 рублей [2046] .

Успокоив рабочих насчёт того, что никто не собирается продавать заводы, М.С. Горбачёв через некоторое время отправился в Крым на отдых. С 5 августа по 5 сентября 1989 г. он опять находился в Форосе [2047] .

Чем же был занят генсек? Некоторое представление на этот счёт дают мемуары А.С. Черняева. Из них явствует, что в Крыму Михаил Сергеевич думал о том, как «уже осенью провести законы о земле, о собственности, экономической самостоятельности республик, о распределении прав между центром и местами» [2048] .

И действительно, в то время, как М.С. Горбачёв отдыхал, в Москве по всем этим вопросам велась работа.

«К осенней сессии, — заявил в середине августа в интервью «Аргументам и фактам» Н.И. Рыжков, — мы должны подготовить пять сложнейших законов: о собственности, об аренде и арендных отношениях, о единой системе налогообложения, о земле, о предприятии… нужно начинать с Закона о собственности, а остальные — уже производные. Сейчас над этими законами работают пять групп специалистов и учёных, и принимать их мы должны в пакете… в комплексе все эти законы неизбежно поменяют надстройку» [2049] .

К концу лета проекты законов о собственности, о земле, об аренде, о налогах были готовы и 1 сентября поступили в Верховный Совет [2050] . 2 октября 1989 г. на сессии Верховного Совета СССР Н.И. Рыжков сделал доклад «Стратегии углубления экономической реформы — новую законодательную инициативу», в котором была поставлена задача перевода экономики на рельсы многоукладности, что означало реставрацию индивидуальной и расширение корпоративной частной собственности [2051] .

В полном противоречии с этим в докладе говорилось: «В проекте закона закрепляется многообразие форм социалистической общественной собственности, а также собственности граждан, исключающих эксплуатацию человека человеком» [2052] .

В связи с этим возникало много вопросов.

Допустим, завод акционирован и весь его коллектив превратился в акционеров. Что дальше? Становятся ли акционерами новые рабочие и служащие, принимаемые на работу после акционирования? Если да, то за счёт чего? Ведь вся заводская собственность уже поделена. Если нет, неизбежно существование двух категорий рабочих и служащих: акционеров и неакционеров, из которых первые в виде дивидендов на акции получают часть прибавочного продукта, создаваемого вторыми. Разве это не эксплуатация?

А что должно происходить с акциями, если имеющий их рабочий увольняется или уходит на пенсию? Если он теряет их, то какая же это собственность? А если они остаются в его руках, значит, он сохраняет право получать дивиденды, не участвуя в производстве. И это тоже не эксплуатация?

Наконец, самый главный вопрос: имеет ли право рабочий, принявший участие в акционировании, распоряжаться полученными акциями, например, продать или передать по наследству? Если нет, то это никакая не собственность, а если да, то неизбежен рынок акций, значит, их концентрация в руках тех, кто не участвует в производстве.

Таким образом, с какой бы стороны мы ни подошли к этому вопросу, очевидно одно — рассуждения о том, что акционирование исключает эксплуатацию человека человеком представляли собою дымовую завесу, с помощью которой проще было обмануть общественное мнение и протолкнуть законопроект через Верховный Совет СССР.

А это значит, что и генсек, и премьер дурачили доверчивую публику.

23 октября и 1 ноября вопрос об экономической реформе был рассмотрен на специальном совещании, которое состоялось в ЦК КПСС [2053] . Затем концепция экономической реформы появилась на страницах «Экономической газеты» [2054] и стала предметом обсуждения на специальной научной конференции, состоявшейся 13–15 ноября [2055] . 18 ноября в печати появился проект закона о собственности [2056] .

Тогда же генсек и премьер выступили со специальными интервью. «Я, — заявил М.С. Горбачёв, — возглавлял на заключительном этапе комиссию по подготовке закона о собственности… я не думаю, что нам на стадии подготовки закона… надо выдвигать и закреплять движение к частной собственности… я думаю, рабочий класс не поддержит тех, кто зовёт идти по пути капитализации нашего общества» [2057] .

А вот что сказал Н.И. Рыжков: «Надо резко уменьшить долю государственной собственности. Если сегодня она составляет 85 процентов, то, по нашему мнению (это сугубо предварительный расчёт, на этой стадии вряд ли кто — нибудь уверенно назовёт точные цифры), государственная собственность в её классическом понимании должна составлять в стране примерно 30 процентов. Это железные дороги, электростанции, газопроводы и т. д. То есть то, что всегда должно быть общегосударственным. Кстати, и многие капиталистические страны эту собственность держат в руках государства. Для всего остального надо находить новые формы… Но самое главное, чтобы была исключена эксплуатация человека человеком» [2058] .

Таким образом, предполагалось перейти от государственно — капиталистической к частно — капиталистической экономике с сохранением в руках государства так называемых командных высот.

А все разговоры о социализме представляли собою дымовую завесу. Это значит, что лукавили не только А.Н. Яковлев и Э.А. Шеварднадзе, но и другие «архитекторы» перестройки вместе с генсеком.

В последний день работы Первого съезда народных депутатов СССР В. Шаповаленко сделал заявление о создании Межрегиональной депутатской группы — МДГ. К этому времени в неё изъявили готовность войти 256 человек [2059] .