— Получается сам по себе.

— А мы поняли, что с любимым тестем. А что молодая жена? Ты новую найдешь? Правильно, Юношка?!

Самое интересное, что, не читал ли я в этом досье, что надо наказать свою любимую любовью, в том смысле, что отказать ей в любви, а она потом поймет, как плохо без этого. Звучит так:

«Я описал один слой своих мечт о счастье и понял, что это всё настолько неземное, что воплотиться этому на земле было просто невозможно изначально.

Нет не совсем так. Был у меня образ совместного дела, но он тоже не состоялся. Почему?

У меня звучит так: во-первых, потому что она меня не слушала, но говорила, что я говорил ей как-то с добавкой. Я сейчас понимаю, что она в эти мгновения не чувствовала моей любви. Значит, я ее закрывал, прятал. Зачем? Звучит — я ее наказывал, чтобы она поняла разницу миров, в котором я ее люблю и в котором не люблю. Выбор жить в моей любви и значит, прекратила делать то, что я не принимаю в ней» (Скоморох бьет Юношку палкой по спине, все смеются — ред.).

— Дурак! Похоже, это ты. Давай из этого возраста вспоминай… Дурак! Объясни нам, это молодой Юношка. Как ты хотел с ней разобраться? Вместо ого, чтобы любить её всю новогоднюю ночь, ты добивался её любви. Добиваться любви всё-таки приятнее, чем любить. Похоже, да?

— А я потом утром приду, с подарком.

— Где подарок?

— Не заехал, Саныч!

— А куда не заехал-то? У тестя остался подарок-то. Дурак! Дурак!

Юношке: Ты в этот Новый год дарил?

— Дарил.

— Одной или всем?

— Одной.

— Многоженец! А почему остальным не дарил? Мог бы подарить, все-таки мать твоих детей!.. Вот тебе из молодости прилетает. А вот Умный друг достойно встретил Новый год. Весь год жил не так, как заявил. Как это можно — весь год жил вот так, а Новый год пригласил свою девчонку, и к родителям съездил, и подарки подарил, и с ней провел весь год и приехал уважаемым человеком. Умный друг после этого зовется.

— Ну что делать-то будем, Балдафонище?

— Прощения просить.

— Что же не просим-то?

(Балдафон идет просить прощения — ред.)

— Что, на ушко будешь? Бросил всенародно, а объясняться будешь на ушко? Фиг знает, что у них там происходит, давайте зачтем на троечку… Давай Юношка… То есть ты решил на этот год вернуться к прежней жене?

— Нет, не решил.

— Итак, господа. Удалось ли мне создать наглядный образ, что у Юношки с семейным счастьем не всё благополучно?

— Да.

— Юношка, а тебе предлагаю заключить договор на учебу. Не попробуем ли мы пройти все твои сложности на глазах у людей, сопровождаемые твоими двумя крыльями, в которых воплощены твои самые умные черты и самые глупые черты — с твоим Умным другом и с твоим Глупым другом? Так, продолжая Святки, сквозь весь семинар. Методично разбирая каждое твое высказывание на предмет того: разумно-неразумно, есть ли там ошибка и помеха счастью. И если находим любую помеху, то либо убираем её как сумасшествие, либо освобождаемся как от культурной колеи, либо ищем дурака и учим его думать.

— Да, я очень хочу.

— Ну, ладно. Балдафонище, будешь его юной ипостасью.

Давайте мы попробуем в качестве примера самое начало [письма Юношки] — один кусочек из рассуждений нашего жениха. Зачем? Чтобы вы попробовали эту работу сами. Вы можете потом разбиться на семьи и отыграть сами, потому что семинар должен быть прикладным и не зрелищем, а работой над собой. И чтобы вы могли начать работу, я сейчас покажу, как она будет идти весь семинар. <…> Мы будем с вами спокойно, скучно, нудно разбирать с серьезными академическими лицами помеху за помехой счастью и любви. Разбирать будем так, как вы сможете потом сами. Поэтому не будет никаких искрометных воздействий, сцен. Будет то, с чем вы точно справитесь.

Вы уже писали свои представления о том, что такое семейное счастье, и как вы его теряете. Это письмо от Плацдарма точно такое, как и у вас. И вы если не писали, всегда сможете написать. И напишите еще не раз. <…> Как мы будем работать? А вот так — берете писанку и начинаете ее читать, вслух. Либо сам читаешь, либо даешь почитать кому-то другому. И этот прием вы должны применять поочередно, читая сам и давая другому вслух. В действительности, чтение вслух для людей заставит вас почувствовать, что что-то не так. Причем любой человек, читая это, может не заметить, что там что-то такое важное для разрушения вашего счастья уже встретилось. Ну, он вас не знает. А когда вы будете читать вслух то, что написали, вы обязательно голосом выдадите те места, где вы соврали. Вы можете врать, где вас не видно, но на людях это очень трудно.

Итак (обращается кЮношке — ред.), вот твоя семья. Сейчас ты своим продолжением будешь читать, и вы увидите, как по-разному работают наши голоса.

Скоморох:

«Я был женат несколько раз… Начну описания с последней женитьбы…Это как костер, который разжигают между двумя бревнами—Зажигаешь каждое бревно по отдельности, а оно не горит, а сдвигаешь их вместе, и они загораются… А потом еще долго-долго горят, поддерживая огонь друг друга. Я мечтал, что в этом огне любви сгорят все наши личные помехи. Сгорят, так как они будут проявляться, но ради любви мы будем их выкрещивать… И я чувствовал, что обрету в этой любви себя самого, и возможность воплощать свои большие цели».