Оперативный штаб просчитался. ФСБ и другие спецслужбы не предполагали, что угроза подрыва здания могла оказаться блефом. Лаборатория ФСБ предоставила газ, но никто не подумал, что потом делать с последствиями его воздействия. Оперативный штаб думал только об одном — не повторить Буденновск. Генералы хотели, чтобы Путину удалось то, что в свое время не получилось у Ельцина. 24 октября, на второй день захвата театра, Михаил Леонтьев, политический обозреватель Первого канала телевидения, считающийся приближенным к Путину, сказал в своей программе: «А смысл происходящего в том, что мы все эти семь с лишним лет платим за Буденновск. За невиданный нигде в мире позор политического соглашения с бандитами и выродками. Когда говорят о цене вопроса и переговорах, давайте посчитаем, сколькими жизнями за эти семь лет мы заплатили за Буденновск и Хасавюрт. И сколькими еще можем заплатить. Мы виноваты — все вместе виноваты, что внушили им мысль, что Буденновск можно повторить». [218]

После штурма ту же мантру повторил генерал ФСБ, член оперативного штаба Александр Зданович. 26 октября на просьбу журналистов сравнить захваты заложников в Норд-Осте и в Буденновске Зданович ответил: «Первое, что бы я сказал, это: и тогда, и в этом случае силы спецназначения были подготовлены к решительным действиям и готовы были решить эту задачу. На мой взгляд, тогда (в Буденновске) не хватило политической воли доведения до определенной точки, я бы сказал, принятия решения». [219]

К тем, кто подвергал сомнению успех операции, применялись санкции. «Эхо Москвы» получило официальное предупреждение Минпечати о возможности закрытия радиостанции за выход в эфир интервью с террористами. Было временно прекращено вещание телевизионной компании «Московия». Репортажи НТВ с места событий раскритиковал сам Владимир Путин. [220] В то же время сотрудникам больниц запретили выдавать журналистам несанкционированную информацию о состоянии отравленных газом заложников. Власти официально заявили, что не все детали операции будут обнародованы.

27 октября, в воскресенье, на следующий день после штурма театра, авторы этой книги, в то время работавшие в еженедельнике «Версия», поняли, что информация, которой они располагают, не может ждать целую неделю, и решили опубликовать ее на своем интернет-сайте Agentura.ru. В понедельник репортаж перепечатал известный итальянский журналист Джульетте Кьеза в газете La Stampa. [221]

В пятницу, 1 ноября, в день сдачи в печать очередного номера «Версии», в редакцию пришли оперативники ФСБ с обыском. Они заявили, что ищут источники информации, которая была использована в статье Солдатова, опубликованной в мае, то есть полгода назад. Оперативники вынесли из редакции несколько компьютеров и редакционный сервер, а нескольким журналистам оставили повестки с требованием явиться в ФСБ. В воскресенье Солдатову позвонил сотрудник Следственного управления ФСБ Алексей Горчаков и сообщил, что он вызывается на допрос.

Весь следующий месяц авторы этой книги и другие сотрудники «Версии» регулярно ходили на допросы. Это было нелегкое время, мы постоянно ощущали на себе давление и не могли свободно встречаться с нашими источниками. Кроме того, на допросах со всех брали подписку о неразглашении.

В конце ноября 2002 года Солдатову позвонил Владимир — майор УФСБ по Москве и Московской области, работавший в подразделении по борьбе с терроризмом и время от времени поставлявший ценную информацию о террористических группах. Владимир хотел увидеться и назначил место встречи у входа в зоопарк на Красной Пресне.

Встретившись с Солдатовым на автобусной остановке, Владимир, ценный источник на протяжении нескольких лет, несмотря на мороз отказался сесть в машину Солдатова, предложив прогуляться вокруг зоопарка. «Послушай, Андрей, — сказал Владимир, — у нас с вами большая проблема. Мне поручили сказать, что в ФСБ готовы закрыть уголовное дело, но только при одном условии: забудьте о «Норд-Осте»». Владимир настаивал на том, что мы должны прекратить журналистское расследование.

К тому времени многое в проведении операции по освобождению заложников оставалось неясным: авторы не знали, кто отдал приказ о применении газа и не знали, все ли террористы, пришедшие на Дубровку, погибли во время штурма. Мы продолжали расследовать события на Дубровке и не собирались останавливаться.

Солдатов удивился тому, что о его встречах с Владимиром известно руководству ФСБ и что Владимира открыто используют для того, чтобы убедить «Версию» отказаться от дальнейшего расследования. (Всего за неделю до этой встречи мы опубликовали информацию, полученную от следователя Московской прокуратуры с новыми деталями.)

Кроме того, авторы получили информацию о том, что число жертв было, возможно, значительно выше, нежели официально обнародованная цифра — 130 человек. Но из-за допросов в Следственном управлении ФСБ добывать информацию становилось все сложнее; источники боялись, что все сотрудники «Версии» находятся под наблюдением.

Во время прогулки вокруг зоопарка Солдатов наотрез отказался прекращать расследование.

«Бросьте, там нечего расследовать, да и не интересно это никому. В «Норд-Осте» мы победили!» — возразил Владимир.

Владимир объяснил Солдатову, что операцию объявили победой, чтобы предотвратить повторение подобных акций в будущем. Это — одна из причин, по которым ФСБ не хочет обнародовать точное число жертв: «Андрей, ты же знаешь, что по кодексу шахидов, если он забрал с собой шесть человек, он победил».