Шрифт:
НЕПОДСЛУШАННЫЕ РАЗГОВОРЫ. РАЗНЫЕ ЛИЦА
Бар «Аполло», Еще день.
– Вам, Стон, это не грозит. Можете опустить руки. Не бойтесь.
– Я и не боюсь. Просто интересуюсь.
– Чем?
– Что дальше?
– Дальше мы выйдем и продолжим разговор где-нибудь в другом месте.
– А если я позову полицию?
– Не позовете.
– Вы так уверены?
– Абсолютно. Разговор у нас будет долгий и выгодный для обоих.
– А что с убитым?
– Тони вызовет полицию и сообщит о налете вооруженных людей, помешавших обеду его хозяина. Пусть придумает неизвестных в темных очках или черных масках.
– А если он скажет правду?
– Зачем? Он не болтун и хочет жить, как и мы с вами.
По телефону:
– Это я, господин Коффи.
– В чем дело?
– Только что убили хозяина. Здесь в баре,
– Кто?
– Вооруженные люди. Я их не знаю.
– Кто-нибудь видел это, кроме тебя?
– Никто. Бар закрыт.
– Вызови полицейских и сообщи это им.
По телефону:
– Где Звездич?
– Играет в покер в голубой комнате,
– Позови.
– Звездич слушает.
– Скажи им, чтоб не шумели, или лучше прихлопни дверь наглухо.
– Что случилось?
– Красс убит.
– Слышал. Никак не могу найти Джакомо.
– Хозяин тоже убит.
Молчание.
– Ты что, жив?
– Я-то жив.
– И я жив. Так вот – живым живое. Все остается по-прежнему. Указания будешь получать от меня.
– А как с камешками?
– Как и раньше. Подбирай понемногу обдирщиков, огранщиков, сортировщиков, ювелиров. Расширяй предприятие и рынки сбыта. Тут Стон хозяин, с ним и толкуй.
Офис в «Бизнес-центре». Тот же день
– Зачем вам понадобился лист с нашими подписями?
– А текстуру мы с вами впишем. Предположим для начала, что Спинелли в последние дни ходил сам не свой, а потом признался, что боится мести своих дружков из Сицилии. На случай несчастья, мол, оставляет завещание, по которому все его хозяйство переходит к его преемникам. Их трое: я, вы и Коффи. Все банковские вклады, текущие счета и недвижимое имущество распределяется между нами тремя. Место в совете директоров вашей бриллиантовой монополии занимаю я. Я же возглавлю и личный бизнес Спинелли.
– Думаете, это пройдет без боли?
– Я же тут и хирург. А потом, я уже возглавлял это дело семь лет назад.
– Вы не учли кое-что. Есть еще человек.
– Знаю. Оскар Плучек, член совета директоров вашей монополии.
– Монополия – это слишком общо. Создается акционерное общество с охватом всего мирового рынка. По предварительным условиям только четверть контрольного пакета акций полагалась Спинелли.
– А мы изменим эти условия. По меньшей мере я претендую на треть. И законно. Сейчас я лично вынес с россыпи более сорока килограммов камней, из них половина в несколько сот каратов… А попадаются и крупнее. Вы же специалист. Слыхали небось о «Куллинане», который когда-то нашли в Претории? Три с лишним тысячи каратов. Есть и такие. Шуточки, а?
– Вы правы. С Плучеком уладим. А где еще чемоданы?
– Остались в дырке. Нидзевецкий умер. Пережил то же, что и вы, только сердце не выдержало. Физик с дамочкой вышли, но без камешков. Может, взяли по горсточке. Не знаю.
– Ни один камень не может быть продан без нашего ведома.
– Ладно, погляжу. А ребят не трогайте. Я уже дал команду прекратить розыск. С Петерсеном договорятся. Он по уши у нас в долгу, ваш верный Петерсен.
По телефону:
– Петерсен слушает.
– Говорит Коффи. Что нашли?
– Три пули из автомата системы «Кольт», калибр девять и три десятых.
– Не много.
– Налетчиков было трое, в темных очках и черных платках под носом.
– Это и я могу надеть очки и повязать платок под носом. Не клюнет рыбка.
– Нашли еще «форд» от «ведьмина столба» с номером «Д 77-90».
– Чья машина?
– Стона.
– Вот и верни ее хозяину.
– А розыск?
– Прекрати немедленно. Джакомо Спинелли оставил завещание, в котором говорит, что его преследуют бывшие дружки из Палермо. Красс и Чинк – тоже их работа. А Джакомо – сицилианец. Понял? Все ясней ясного. И убийцы уже за границей, благо лету до Сицилии часа полтора, не больше. Словом, пищи для газетчиков хватит.
– А кто же будет вместо Джакомо?
– Его шурин из Мексики, Педро Монтец.
– Он же никого здесь не знает.
– Он все знает, даже номер твоего текущего счета у Плучека в банке. Ты что кашляешь?
– Поперхнулся. Завещание, между прочим, могут опротестовать.
– Кто?
– Флаймер.
– Примем меры.
Бар «Олимпик». Вечер
– Садись, Инесса. Угощаю.
– Разоришься.
– Коффи еще подбросит. Ты что так дышишь?