Шрифт:
Несмех заметил, как шевельнулись уголки рта Эйрис.
– Ему следовало бы поблагодарить тебя! – заметила наставница Несмеха. И, юноше: – Ты сумел обратить этот огонь, верно?
– Если это означает – замедлить время, то – да! – ответил конгай.
Тень обиды легла на лицо Арин, но светловолосая не обратила на это внимания.
– Оу! Так даже? – сказала она, глядя на Несмеха с удовольствием и любопытством одновременно.
– Ты должна была предупредить меня, сестра! – недовольно проговорила Арин.
– Да? – В голосе Эйрис была ирония.– Разве не сказал Благородный Учитель: используй движение чужой жизни, чтобы укрепить свою!
– Но мы…– попыталась возразить побежденная.
– Арин! – властно сказала наставница юноши.– В моей крови – его кровь! Ты тверда на Пути. Но я – Харрок!
– Да…– шепнула Арин.
Взгляд Эйрис остановил Несмеха, собравшегося задать вопрос.
– Ты в порядке? – спросила она соплеменницу.
– Да! – Арин легко поднялась на ноги.
– Идем. Большой! – сказала Эйрис .– Ты увидел то, что необходимо! И сверх необходимого!
«Следующей ночью я начала рассказывать ему Предание.
…Шел двадцать первый год после восшествия на трон императора Ферроса. Двадцать один год назад закончилось Время Смуты, когда от Империи, раздираемой усобицами, отпали Тайдуан, Конг и Хурида, а Гурам перестал отправлять на север корабли с данью. Империя потеряла две трети своих земель, а по оставшимся бродили озверевшие от голода солдаты. Все, в ком текла хотя бы капля доблестной крови Вэрда Смелого, были вырезаны подчистую. Кроме одного [9] …»
9
История о том, как светлейший Ролф, сын Асхенны, оказался в Конге и был избран, чтобы основать Город-на-берегу, рассказана в предыдущей книге летописи «Разбуженный дракон».
Стихотворение, написанное Благородным Учителем, светлейшим Ролфом, сыном Асхенны, за день до ухода в Нижний Мир
– Твои пятки не должны касаться края! – крикнула Эйрис.– Только – носки!
– Но я могу упасть! – резонно возразил Несмех.
– Значит, ты упадешь! – твердо сказала девушка.– Но, владея основой Тверди, как ты можешь упасть? Следи за клинком, болтун!
Меч девушки замер в четверти ладони от кожи Несмеха.
– Угу! – Несмех с опозданием отбил клинок.
Тело его балансировало на краю обрыва. Причем стоял он только на половине ступней. Пятки должны были висеть в воздухе, вернее, «искать в нем опору»… Вспомнив о своей власти над Твердью, Несмех дал этой власти выход – и словно прирос к камню. Ему даже показалось: откинься он назад, его «прилипшие» подошвы, не дадут ему упасть. Так ли это, или он попросту полетел бы в пропасть?
– Ты должен чувствовать оружие! – Клинок Эйрис опять остановился у лица Несмеха.
– Дай мне прямой меч! Такой, как у тебя! – попросил Несмех.
– Глупости, Большой! – Она легонько уколола его в грудь.– Прямой меч – ленивый ручей! А тот, что ты держишь в руках – морская волна! Подними ее, взбушуй, позволь взойти пеной – и она поглотит целую реку, целый город, весь мир! – Металл звенел о металл.– Основа Воздуха, Большой! Дай клинку ветер! Дай! – И обрушила на Несмеха шквал ударов. Если бы Эйрис не удерживала свой меч, Несмех был бы уже мертв.
Он обливался потом, грудь вздымалась, как кузнечный мех.
– Ты говоришь как поэт! – задыхаясь, проговорил юноша.– И все-таки я тебя не понимаю!
– Дай-ка,– девушка отобрала у него меч.– А теперь гляди, Большой! – и тотчас окуталась сверкающим туманом.
Тело ее оставалось совершенно неподвижным, но рука с оружием порхала, словно крыло медовницы. А уж сам клинок попросту исчез, превратившись в прозрачное сверкающее марево.
– Смотри на меня, Большой! – В голосе девушки не было и намека на физическое напряжение.– Почувствуй, что делаю я!
Она целую минуту раскручивала клинок, пока Несмех с помощью своего обострившегося чутья старался понять ее.