— Выпей, раб божий Николай! — сказал дьякон, ставя стакан возле пустой глиняной миски. — Чего уставился? Я говорю, выпей. Раньше тебе твоя религия запрещала, ты не мог. А теперь нет запрета.

Дьякон дружески подмигнул Бейшаре. Он все-таки не верил, что здешние жители и вправду не понимают русского языка. Что тут понимать? Притворяются, что не понимают. Не хотят.

В другое время Бейшара сразу бы понял, что ему предлагают выпить. Он слышал, что русские часто и много пьют водку и других угощают охотно. Баи, когда в гостях у русских, обязательно напиваются. В другое время он вспомнил бы про это и понял, чего от него хотят, но сегодня было слишком много непонятного. Он уже и не надеялся понять что-либо еще.

— Пей, раб божий Николай! Не притворяйся, что не понимаешь.

Дьякон двинул стакан ближе к Бейшаре, водка плеснулась.

— Пей!

Бейшара поглядел на дьякона, увидел, что у того в руках точно такой же стакан, и взялся за свой.

— Молодец! Понял, собака, чего надо! — от души обрадовался дьякон. Он чокнулся с новообращенным, высоко задрал голову и выпил, показав, как это легко.

— Валяй, брат!

Бейшара тоже высоко задрал голову и так же вылил себе в рот водку. Он не поперхнулся даже, только обожгло в горле и стало горячо в животе.

— Хорошо? — спросил дьякон радостно. — Я же говорил, что хорошо!

Бейшара боялся, что внутри у него будет еще горячее, чем сейчас, и что он может сгореть. Ведь есть же Аллах, и должен он наказать его.

— Хорошо? — домогался ответа дьякон. — Хорошо?

Дьякон вдруг вспомнил здешнее слово:

— Жаксы? Хорошо?

— Жаксы, — сказал Николай Пионеров. Внутри становилось все горячее, кажется, это был живой огонь.

Дьякон радостно вернулся в дом, стал закусывать и разговаривать со своим русским гостем. Тут было легко. Он опять предложил учителю выпить, но Божебин опять отказался.

— Батюшка мой был запойный, — сказал учитель. — Он мне завещал: не пей, мол, Юрка. Никогда в рот не бери. Я ему слово дал.

— Из каких будете? — спросил дьякон.

— Из таких, как вы, — ответил учитель. — Учился в семинарии, но курса кончить не удалось. Нищета одолела. Мать у меня хворала сильно, а отец уж помер. Я сначала тоже хотел в дьяконы, но с женитьбой не повезло. Пошел учителем в русско-татарскую школу… Трудно с ними.

— Известное дело. С басурманами трудно. С православными и то трудно. Сами с каких мест? — спросил дьякон.

— Симбирские, — ответил Божебин.

— А мы астраханские. — Хозяин опять налил по стакану, но гость опять отказался.

— Не губите мою душу. Я зарок дал. — Божебин смотрел умоляюще. Дьякон взял оба стакана и опять пошел на летнюю кухню.

Николай Пионеров лежал на земляном полу под столом и похрапывал. Лицо у него было зеленое, рот полуоткрыт.

Бейшара хорошо знал дорогу и ехал первым, Юрий Иванович Божебин поспевал следом. На лошади он сидел плохо, нескладно и вначале стеснялся этого.

Они сдружились, учитель и сторож. Божебин говорил по-татарски, Бейшара отвечал по-киргизски. В самом основном можно было понять друг друга.

— Вон там речка. Жиланшик называется.

— Речка?

— Да речка, Река. Не очень большая, но рыбы много.

— Рыбы?

— Да, рыбы много.

— Это хорошо. Я рыбку люблю ловить. У нас Волга рядом была, мы с малолетства рыбачили кто чем. Рыбалка — золотое дело. Ты рыбачил, Николай?

— Я видел. Видел, как рыбу ловят. У наших это не принято, но я видел, хорошо видел, близко.

— Научишься, Коля, — ободрил Божебин, догнав своего сторожа. Теперь они ехали рядом. — Научишься. Невелика премудрость. Как у вас ловят?

— У нас в ауле Балкы есть. Очень хитрый, очень умный. Он первый ловить стал. Он с детьми плетни плетет из прутьев и речку перегораживает, он на старице ловит. Перегородит речку плетнем, а щели оставит. Против этих щелей ловушки кидает вроде длинных таких корзин…

— А ты можешь эти корзины плести?

— Я не могу. А дети у Балкы умеют. У него умелые дети. Бектепберген, Амангельды, Амантай… Они умеют плести. Мы их заставим. Пусть плетут для учителя.

— А другой снасти нет?

— Другой нет.

— А если у этого Балкы попросить? Или у другого кого. Нам бы на время. Я думаю, что достанем.

— Конечно, достанем. Учителю всегда дадут снасть. Учителю почет. И мне будет уважение. Я ваш помощник.

— Что? Что ты сказал?

— Я ваш помощник, говорю.

— Конечно. Самый первый помощник.

— Хороший человек этот русский мулла.

— Кто?

— Русский мулла. Мулла Борис.

— Все они хорошие.

— Кто?