— Да, обычно она откликается на это имя. Я считаю правильным, когда женщина берет фамилию своего мужа...

— Ты живешь с матерью?

— Ну, если быть абсолютно точным, то это она живет со мной. Но если тебя интересует, не с ней ли ты разговаривала на днях...

— Я догадалась. Ты всегда вел себя как неженатый человек.

— Понимаешь, в принципе наличие матери не исключает наличие жены. Так вот, если ты свободна сегодня, я мог бы тебя с ней познакомить.

— Завтра утром у меня судебное заседание.

— Обещаю, что не продержу тебя всю ночь. — Хотя слова были абсолютно безобидными, Морее почему-то захотелось ударить его. Вместо этого она просто швырнула трубку.

Синнамон задумчиво смотрела на нее.

— Извини, я обычно не имею обыкновения прислушиваться к чужому разговору, но сейчас просто не могу удержаться, чтобы не спросить: что происходит между тобой и Риджем Колтрейном?

— Ничего особенного. То одно общее дело, то другое. — Морея махнула рукой официанту и отдала ему телефон. — Если этот джентльмен позвонит еще раз, скажите ему, пожалуйста, что я уже ушла.

— Джентльмен? — насмешливо переспросила Синнамон. — Помню, последний раз ты упоминала о нем, когда пила томатный сок и сказала, что лучше бы это была его кровь.

— А, ну тогда это было дело Симмонсов. Его клиент получил право на опеку, которое должно было достаться моему клиенту. Такое случается сплошь и рядом — ничего особенного.

Синнамон тем не менее все так же задумчиво смотрела на нее.

— Но теперь ты зовешь его джентльменом? Почему ты так вдруг изменилась к нему?

— Чисто профессиональная вежливость, и ничего больше. Послушай, Синнамон, у меня к тебе просьба.

— Ты хочешь, чтобы я выяснила, женат он все-таки или нет?

— Мне абсолютно все равно.

— Правда? Но если ты попросишь меня не задавать лишних вопросов, вряд ли я смогу тебе это пообещать...

— У тебя, по-моему, много знакомых в университете, где работает мой отец? — перебила ее Морея.

— Да, обо мне вспоминают, когда речь заходит о фондах, — осторожно ответила Синнамон.

— Есть одна аспирантка, о которой мне хотелось бы узнать как можно больше.

— Что, например?

— Откуда она, из какой семьи, как учится... — Морея пожала плечами. — Сама не знаю, что именно. То есть я пойму, когда услышу что-нибудь важное, а пока не знаю. Причем ни в коем случае нельзя упоминать мое имя, иначе узнать ничего не удастся.

— Хорошо, я это сделаю. Все равно мне нечем заняться в ближайшие две недели. Да мне и самой любопытно. — Синнамон отодвинула почти нетронутый салат.

— И так вот ты сейчас питаешься? Долго не продержишься на двух листиках салата и кусочке ветчины. А что касается ребенка...

— Нечего ему доводить меня до изжоги.

Морея с трудом сдержала улыбку.

— Ему? Значит, все-таки мальчик? А мне казалось, ты не хотела узнавать заранее.

— Не хотела, но Коннер хотел, и доктор сказал ему. И с тех пор он ходит со счастливой улыбкой на лице, хотя и говорит, что ему все равно, мальчик или девочка. Да, кстати, он недавно сказал, что так и не получил от тебя окончательный счет за адвокатские услуги, когда ты занималась моим разводом.

— Правда? Надо проверить. Я бы хотела, чтобы это было моим подарком к твоему “второму” замужеству, но вряд ли такая идея придется по душе инспекторам “ТБК”.

Эти слова снова вернули Морею к мыслям о работе. Хорошо бы иногда иметь возможность устанавливать собственные правила, подумала она. Например, определять размер оплаты в зависимости от сложности случая и личности клиента. А может быть, даже заниматься поиском клиентуры и особо интересных случаев...

Черт возьми, раньше ей никогда и в голову не приходили подобные мысли. До тех пор, пока она снова не столкнулась с Риджем Колтрейном.

Остаток рабочего дня Морея провела, изучая дело Петровски. Когда она наконец погасила свет в своем кабинете, то чувствовала себя очень усталой, но хорошо подготовившейся к завтрашнему судебному заседанию. Ей хотелось поскорее добраться до дома, принять ванну с гидромассажем, потом перекусить, еще раз просмотреть документы и лечь спать...

И тут в приемной она увидела Риджа, который ждал ее, как и договаривались, удобно расположившись за журнальным столиком.

Даже слишком удобно, подумала Морея.