Шрифт:
Фаргал положил голову Мормада на колени и отгонял от него мух. Все, что он мог сделать для парня.
– Вот как неудачно вышло,– бормотал Мормад.– Не отведать мне хозяйской плетки.
– Надо было тебе согласиться,– сказал Фаргал искренне.– Мне хуже не станет, а ты выберешься отсюда.
Мормад засмеялся. У него был звонкий смех. Каждый, кто его слышал, вспоминал, что парню совсем не много лет.
– Посулы Аракдени! Да в Нурте любому известно: слово Аракдени легче собачьего дерьма, месяц пролежавшего на солнце! Ты думаешь, брат, я сижу здесь и мечтаю, как в каждом углу моего городишки станут болтать: Мормад – предатель, эгеринский шпион? Перестань! Расскажи лучше, откуда у тебя такие мускулы? Твой папаша – молотобоец?
– Я его не помню. Меня нашли на дороге,– сказал Фаргал.– Цирковые. Я одиннадцать лет странствовал с ними. Хорошее время.
– Ух ты! – Мормад даже сделал попытку приподняться.– А я ведь тоже сирота, Большой Нож! Только знаю, что батю моего повесили, а матушку зарезал какой-то урод. Мне тогда года два было. Но я удачливый парень, нигде не пропаду. Ты держись за меня, Большой Нож, понял?
– Понял,– ответил Фаргал.– Ты бы поспал, а?
3
Благородный Владыка Аракдени приходился Императору Аккарафу троюродным братом. Правда, по материнской линии, и в случае смерти Царя царей – никаких шансов на Кедровый Императорский Трон. Тем не менее Аккараф Владыке не доверял. Может быть оттого, что слишком близка к Эгерину Земля Карн-Апаласар?
Аракдени прекрасно понимал, насколько нелюбовь Императора вредна для здоровья подданного. А тут еще дурак-прорицатель нагадал раннюю смерть. Аракдени оставалось утешиться одним: говорят, прорицание не сбывается, если вовремя отправить гадальщика в страну Мертвых. Аракдени не помедлил и мог надеяться на лучшее.
Грязный воришка! Так испортить день! Одна мысль о дурном предсказании – и настроение Владыки, такое замечательное с утра, безвозвратно испорчено.
«Надо было приказать палачу вырвать паршивцу язык», – подумал Аракдени.
Впрочем, успеется. Рассуждая здраво, надо признать: все складывается удачно.
Во-первых, меч. Редчайшая работа, одних драгоценностей не меньше чем на две сотни золотых, а уж клинок! Да еще особые чары, если верить бездельнику-магу. Хвала Ашшуру, меч попал к Аракдени. Когда такая прелесть в руках безродного бродяги, это просто оскорбление богов.
Во-вторых, если удастся выжать из преступников признание, глядишь, Император перестанет подозревать его в связях с Эгерином. (Ах, если б они были, эти связи!) Кто же станет подсылать убийцу к тайному союзнику?
«Все-таки неглуп этот чиновник, как его…» – Владыка потер бледный лоб, но не вспомнил: всегда плохо запоминал имена.
Ну да неважно. Если все получится, как задумано, Аракдени приблизит чиновника к своей особе – и тогда имя само собой отложится в памяти.
Владыка вытянулся на подушках, прикрыл глаза. От фонтана веяло приятной прохладой. Старший егерь докладывал: ночью в окрестностях Нурты видели очень крупного вепря. Завтра можно бы и поохотиться. Сам-то Аракдени, конечно, рисковать не станет. Времена, когда Владыка собственноручно поддевал кабана на пику, давно миновали. Но он с удовольствием посмотрит, как это сделают другие.
– Господин! – Управитель дворца прервал течение мыслей Владыки.– Мастер фехтования ждет.
Аракдени открыл глаза.
– Что,– спросил он.– Уже вечер?
– Третья послеполуденная стража,– сообщил управитель.– Жара спадает. Мой благородный господин желает отменить тренировку? Мне отослать мастера?
– Нет.
Аракдени вздохнул, поднялся и ополоснул лицо в фонтане, распугав золотых рыбок.
Пока слуги облачали Владыку в костюм для фехтования, Аракдени наставлял управителя:
– Скажи старшему егерю, чтоб к завтрашнему утру подготовили все для охоты, он знает. Приглашенных – по второму списку, и еще этого, ну как его… Гостя из Великондара.
– Слашрак,– напомнил управитель.– Он не поедет, страдает лихорадкой.
– Ну тем лучше. Передай работорговцу: мастера по фарфору, того фетса, я куплю – чашки мне понравились. Но предупреди: больше двадцати золотых не дам. Заартачится – припугни. Зеркало мне!
Поглядев на себя, Владыка решил: для своих двадцати девяти лет выглядит неплохо. И блеск инкрустированной серебром кирасы ему к лицу.
– Двух преступников, которыми занимался утром, второй раз допрашивали? – спросил он, вспомнив.
– Нет, мой господин. Не было твоего благородного повеления.
– Верно. Пусть ими займутся. Этот, как его… из таможни.
– Купиг, мой господин.
– Да, Купиг. Пускай сам, без меня.
– От первого допроса у Владыки остался скверный осадок. И еще какая-то мысль бродила в голове, никак не поймать… Нет, поймал!
– Палачу передай,– строго сказал Владыка, – чтоб усердствовал, но пока без членовредительства. И рожи не портить. Мало ли кому их показывать придется.