Некоторое время маг слушал глупости, которые несли оба вояки, пытаясь обелить себя (как-никак зарезали самого Владыку, родственника Императора), а затем, уже не скрывая улыбки, изложил все, как было. По его мнению.

И выходило так, что не он, маг, проворонил демона, а они прохлопали самого обыкновенного убийцу, который шастал по дворцу, словно хорек в курятнике. А сторожевые собачки спали и глупые сны видели.

Маг был молод, тщеславен и неопытен. Не то заметил бы, как перемигнулся начальник стражи с начальником гарнизона, после чего последний встал и заходил по комнате, а первый сурово спросил:

– Значит, ты можешь найти преступников?

– Запросто,– самодовольно ответил маг.– Я…

И голова его покатилась по полу, а кровь испачкала ценный фетский гобелен, не говоря уж о ковре.

Командир гарнизона обтер меч и спрятал его в ножны.

– Верный удар,– похвалил начальник стражи.

Именно так и следует убивать магов: раз – и головы нет. А не то доживешь жизнь зайцем или еще кем-нибудь похуже.

– Никчемный колдун,– сказал командир гарнизона, пнув обезглавленное тело.– И демона пропустил, и сам не уберегся.

Оба засмеялись. Теперь осталось лишь обсудить детали. Но любому ясно, будь то попрошайка с улицы или императорский законник,– воины чисты. Ловить демонов – не их работа. А если поумней воспользоваться временем, пока государь не пришлет нового Владыку (у Аракдени наследников не осталось), то выйдет совсем хорошо. Тем более что и управителя тоже нет, значит, и печать Владыки – у них. Хвала Ашшуру, отличный будет день!

Спустя девять месяцев после описанных событий семеро всадников въехали в город Нурту. Одеты они были в цвета Владыки Земли Арук, соседствующей с Землей Карн-Апаласар. И вооружены соответственно. Пошлину же внесли точь-в-точь такую, как положено по закону. Ни медяком больше. О большем стражник и не заикнулся. Схлопочешь плетью по роже – вот и весь доход. Тем более новый Владыка – новая метла. Один Ашшур знает, чего от него ждать, если пожалуешься.

Семеро приезжих гостиницу искать не стали, а направились прямо к дому торговца оружием Ниггура. И это никого не удивило. Почему бы воинам не погостить у торговца оружием?

Первый всадник, огромного роста, с густой черной бородой, не слезая с седла, постучал рукоятью плетки в окованные медью ворота.

Ниггур встретил их самолично: был предупрежден. И самолично же проводил в дом, где уединился с гостями, отослав всех слуг, кроме одного, доверенного.

– Проклятая мочалка! – проворчал предводитель всадников, сдирая с лица бороду, под которой обнаружилась совершенно гладкая юношеская кожа.– Где тут у тебя вода, Ниггур?

– И вино,– добавил один из его спутников, неприятный человек с раздвоенным подбородком.

– Но сначала – деньги,– сказал третий, совсем молодой, с косым шрамом через щеку.

– Когда я тебя обманывал, Мормад? – обиделся хозяин. И тут же достал увесистый кошелек.– Ваша доля, Большой Нож,– сказал он почтительно высокому.

Тот небрежно махнул рукой, и кошелек исчез за пазухой Мормада.

Товарищи его проводили деньги алчными взглядами. Все, кроме предводителя. Фаргал к золоту относился равнодушно.

– Ну,– спросил он.– Какие новости, Ниггур? Надеюсь, мы не зря отмахали тридцать миль?

Хозяин кивнул слуге:

– Принеси воды и вина. Живо.– А когда тот вышел, сообщил: – Через двенадцать дней новый Владыка отправляет в Великондар обоз. Там – весь собранный за прошлый год налог. Это, насколько мне известно, около тысячи золотых монет и товаров тысячи на четыре.

– Выслуживается, бараний стручок,– сказал Мормад и засмеялся.– Огорчим его, Большой Нож?

– Сколько с обозом людей? – спросил Фаргал.

– Полусотня всадников и полторы сотни солдат. Ну и возчики там, и прочие – еще полторы сотни.

– Прочие меня не интересуют.– Фаргал нахмурился.– Сведения верные?

– Абсолютно.

– Сколько ты хочешь?

– Как обычно, пять процентов и право купить добычу.

– Пять процентов? – воскликнул Мормад.– Это ж двести пятьдесят золотых! Он рехнулся, Большой Нож! Мало ты зарабатываешь на перепродаже, сын лисы и гиены?

Ниггур не обиделся. Этот мальчишка был прав. Да только в банде заправляет не нурташец Мормад, а эгерини Большой Нож. И эгерини даст пять процентов, он не из тех, кто торгуется. Он из тех, кто думает: «Когда-нибудь мне будет принадлежать всё».

Но пока ему принадлежат только большие дороги к югу от Карна. Если подумать, совсем неплохо для человека, который меньше года назад сидел в тюремной яме.

А начиналось так.

– Скажи, Большой Нож, сколько стражников ты можешь одолеть? – спросил Мормад.

Он, эгерини и намертво приставший к ним Кучерявый сидели на берегу Карна и смотрели, как тянутся вниз груженные рудой баржи. Вернее, это Мормад и Кучерявый смотрели на баржи, а Фаргал глядел на эгеринский берег, и душа его тосковала.