От бурных волн Великого Океана до белоснежных вершин неприступных гор простирается Земля Ашшура — загадочный мир Четырех Империй. Один из могучих властителей этой Земли, царь-воин Фаргал вступает в жестокую схватку со злобными колдовскими силами, которые жаждут погрузить все обитаемые земли в бездну Хаоса и Тьмы.
Часть первая
ВЕЛИКОНДАР — СТОЛИЦА. КАРНАГРИИ
Глава первая
Мощенная квадратными плитами дорога, огибавшая площадь, называлась Белой, поскольку соединяла Царские ворота и Дворец императора Карнагрии. В эти ранние часы дорога в общем-то отвечала своему названию, благодаря трудам городских метельщиков, Но первые навозные плюхи уже «украсили» ее, а к полудню прохожим придется очень внимательно глядеть под ноги, чтобы не соскребать потом с подошв что-нибудь липкое и вонючее.
Только рассвело, но торговля уже помаленьку началась, и мальчишки-зазывалы вопили во всю мочь отдохнувших за ночь глоток.
Но это на рынке. У домиков же, выстроившихся справа от Белой дороги, по утрам наступало затишье. То, чем здесь торговали, ночью пользовалось большим спросом. И здешние зазывалы к утру притомились. Тем не менее трех воинов в красных доспехах и таких же красных плащах, воинов, гордо шествовавших по самой середине улицы, пытались остановить трижды на протяжении всего пятидесяти шагов. Щедрость и любвеобильность лучших солдат Карнагрии, Алых, равнялась их воинской доблести. Но воины только отшучивались. Они уже избавились от избытка семени и искали других развлечений.
И нашли.
На деревянной лесенке, ведущей к занавешенным красно-черной тканью дверям, на корточках, сидел самериед. Из-за плеча чужеземца торчала рукоять меча. Заманчиво!
Трое Алых, как по команде, замедлили шаг и переглянулись.
— Эй, брат, — громко сказал один солдат другому. — Что там делает эта узкоглазая обезьяна?
— Я думаю, обезьяна какает! — отозвался второй.
И испустил соответствующий звук.
— А почему она не сняла штаны? — поинтересовался первый.
— Потому что это самерийская обезьяна! — подчеркнуто серьезным тоном ответил второй. — У них там ходят голышом. Он привык.
— Да нет! — вмешался третий. — Он просто засмотрелся на ту ослицу. Знаешь, у самерийцев слабость к ослицам. Засмотрелся и забыл снять портки.
Трое остановились напротив лесенки.
Мишень их шуток, самериец, даже не шелохнулся. Его широкое, с темной, морщинистой кожей, лицо не выражало никаких чувств. Как будто он не понимал карнатского диалекта.
Алые, впрочем, отступать не собирались.
— А почему он не кланяется нам? — спросил третий. — Почему вонючая самерийская жаба не выказывает нижайшее почтение?
— Пожалуй, придется отрезать ему косу, — заявил второй. — Как думаете, братья, сгодится она для метлы моему рабу?
— Вряд ли, — ухмыльнулся первый. — Слишком грязная.
Несколько мальчишек-зазывал из соседних борделей уже приплясывали вокруг. Остановилось и несколько покупателей, направлявшихся на рынок. Похоже, будет потеха!
— Может, он сдох? — выдвинул предположение первый солдат. — Гляньте, братья, даже не сморгнет!
В десяти шагах остановился городской стражник. Но и не подумал вмешаться. Будь это сокт, фете или эгерини — может, он и вступился бы. Хотя… Защищать чужеземца от любимцев императора? Ищите дурака!
— Я знаю, как проверить, сдох он или нет! — заявил второй.
Он порылся в поясном кармане и выудил медную монету.
— Вот, — показал он друзьям. — Медь! Любимый металл самерийцев!
— Почему? — спросил первый.
— Потому что лбы у них медные.
— Точно?
— Клянусь целкой его бабушки. Сейчас услышите!
И запустил медяком самерийцу в лоб.
Но его ждало разочарование. Чужеземец с необычайной ловкостью перехватил монету и метнул обратно. Медяк угодил точно между глаз Алого.
Вид у опешившего воина был такой, что один из мальчишек-зазывал хихикнул. Но — в кулак. Не дай Ашшур попасть под руку рассердившемуся Алому!
А воин действительно рассердился. И схватился за меч. Шутки кончились.
Самериец как ни в чем не бывало сидел на корточках.
В этом положении трудно было оценить его стать. Хотя по морщинам и серой от седины косе видно, что немолод.
Алый, держа руку на оголовье меча, подступил к лесенке.
— Поднимайся, макака! — потребовал он. — Поднимайся, и я выпущу дерьмо из твоих кишок!
Самериец бесстрастно смотрел в пространство.
— Побрей ему башку, брат, — предложил первый солдат. — Срежь его грязный хвост, подаришь его золотарям!
Алый, которому рассадили лоб, вытянул из ножен меч.
— Верно, — сказал он. — Раз ты, обезьяна, не желаешь драться, я побрею тебе медную башку, а меч подарю какой-нибудь здешней девке. Ей он будет — в самый раз!