Действовали наверняка. Почти всегда жертвы клевали на это. Они покупали акции и регулярно получали за них официальные сертификаты и напечатанные на компьютере перечни их вкладов, но в действительности эти акции ничего не стоили: купленные буквально под прилавком, потому что ни один уважающий себя биржевой маклер не будет ими заниматься. На деле каждая вторая из этих компаний, не имея права торговать, являлась фиктивной.

В эту гигантскую аферу были вовлечены 10 000 инвесторов в 80 странах. Согласно доказательствам, предъявленным на суде в Париже, она принесла Куинну более 570 миллионов долларов (335 миллионов фунтов стерлингов) чистых доходов. Удивительно, что ни один вкладчик не получил своих денег. Когда они спрашивали о дивидендах, перед ними извинялись, их дурачили, объясняя, что эти деньги использованы для того, чтобы «купить» еще больше акций. Так не могло тянуться бесконечно. Когда-нибудь пузырь должен был лопнуть — и это произошло. Меньше чем через год сотнями потекли жалобы из стран со всего мира: из одной Швейцарии поступило 570 жалоб, а некий вкладчик из страны Персидского залива потерял 750 000 долларов.

Но к тому времени «котельные» испарились, бойкие коммерсанты исчезли, а все, что оставалось инвесторам — это цепочка взаимосвязанных подставных компаний с фиктивными акционерами. Вот на этой стадии и подключился Интерпол. Жорж Тремеак — главный инспектор французской полиции, работающий по контракту в Подотделе по борьбе с экономическими и финансовыми преступлениями, тогда располагавшемся в Сен-Клу, а сейчас в Лионе, рассказывает: «Наша роль состояла в том, чтобы помочь различным НЦБ, связанным с этим делом. Важно было проследить связь между аналогичными аферами в различных странах, дать им возможность взглянуть на их внутреннее расследование с международной точки зрения». Так и произошло. «Вскоре различные НЦБ стали сообщать о случаях подобного мошенничества в торговле акциями».

Ж.Тремеак составил по этому поводу служебную записку, где отметил сходство между случаями мошенничества в разных странах. Вскоре в Сен-Клу состоялось рабочее совещание всех основных следователей по данному делу.

К афере были подключены многие компании и подставные лица. Куинн полагал, что успешно замел следы. Как же тогда французской полиции удалось добраться до его виллы с ордером на арест? Тремеак отвечает в двух словах: «Был информатор». Кто-то донес на Куинна. Платный ли осведомитель или кто-то из команды Куинна выдал его, чтобы спасти свою шкуру, — на этот счет из Тремеака не удалось вытянуть ни слова.

10 июля 1991 года Куинн был осужден парижским судом за коммерческие махинации, незаконную торговлю акциями и использование поддельных паспортов. Его подругу оправдали, но сам он угодил за решетку на четыре года и оштрафован на 300 000 франков.

Так что не скоро Куинн сможет вновь отдыхать на своей розовой вилле с видом на Средиземное море. Уже ждут своей очереди и Швейцария, и Соединенные Штаты, чтобы притянуть его к суду, как только он освободится из французской тюрьмы.

Но не один Куинн коротает сейчас время в заключении. Большинство из 23 арестованных в июле 1988 года также находится за решеткой. Однако из 570 миллионов долларов почти ничего не найдено. Поиски награбленных мошенниками денег пришлось отложить до тех пор, пока они не освободятся. Генеральный секретариат Интерпола заверил Комитет по ценным бумагам и валютным операциям, что все материалы следствия «останутся в его распоряжении».

«30 процентов наших усилий здесь, в Лионе, направлены на международную преступность в «белых воротничках» (преступники от коммерции), — признался Сидней Рибейро Биттанкур, уругвайский полицейский, возглавляющий Подотдел по борьбе с экономическими и финансовыми преступлениями. — Мировая торговля наркотиками, конечно, требует огромного внимания, но и экономическая преступность — такая область международной криминальной деятельности, которая в последнее десятилетие нарастает бешеными темпами».

И он не переоценивает тяжести проблемы. «Скорость этого нарастания напрямую воздействует на экономическое состояние всех стран, особенно развивающихся, а также государств с нестабильной экономикой. Международные махинации с каждым днем все совершенствуются и сегодня начинают угрожать уже и политической стабильности стран. Чтобы иметь эффект, борьба должна быть более направленной и творческой. Необходимо полное и всеобъемлющее международное сотрудничество полиции. Ее успех будет зависеть от ее размаха».

Слова Рибейро Биттанкура запоминаются. Услышат ли их в его собственной полицейской организации, во всем полицейском мире, трудно сказать. Ведь с середины 80-х годов мало что изменилось. Еще в декабре 1986 года в Сен-Клу его предшественник Роберт Литтас говорил мне, что в среднем в мировых масштабах годовой размер ущерба от экономических преступлений тогда составлял «просто миллиарды и миллиарды долларов».

В начале 90-х годов Подотдел Рибейро Биттанкура испытывал огромные нагрузки. Датчанин Свен-Эрик Ладефогд, его правая рука, руководивший группой по борьбе с махинациями и экономическими преступлениями, безусловно, знает это лучше других и весьма расстроен данным фактом.

«В этой группе, кроме меня самого, есть еще трое постоянных сотрудников, — говорит он. — Это офицер германской полиции, француз из Канады и Жорж Тремеак. К нам прибыло еще два человека — из Зимбабве в Африке и из Французской Гвианы в Южной Америке. Но, честно говоря, когда к вам в маленькую группу поступают два новых офицера, возникает проблема их подготовки. Конечно, это не их вина, но они понятия не имеют об экономических преступлениях. Потребуется год или два, прежде чем они поймут, чем занимаются, а тут и уезжать пора. И все начинается сначала. Наркотиками, преступлениями против общего права может заниматься почти каждый хороший полицейский. Для расследования коммерческих преступлений требуются высокопрофессиональные сотрудники с экономическими знаниями. У нас это серьезнейшая проблема.