С момента прихода к власти правительства Гитлера давление с целью создания союза неизмеримо возросло. В июне 1934 года австрийские нацисты предприняли попытку свергнуть австрийское правительство. Путч завершился неудачей. Но в ходе этой акции был смертельно ранен федеральный канцлер Э. Дольфус. Он умер от потери крови на диване в своем кабинете в здании правительства. Независимость страны была обречена на гибель. Аншлюс Австрии Германией становился вопросом времени.

В сложившейся обстановке Генеральная ассамблея Комиссии, собравшаяся в Вене в сентябре 1934 года, подавляющим большинством голосов избрала президентом шефа полиции Вены с испытательным сроком в пять лет. К тому времени Шобера после его смерти сменил его заместитель на посту шефа полиции Вены, а этот преемник, в свою очередь, уступил место собственному венскому заместителю, хотя никаких специальных оговорок по этому вопросу в документах не было.

Многих старших офицеров полиции, не говоря уже об их правительствах, не устраивала перспектива возможного объединения Австрии и Германии. Ведь тогда контроль над единственной в мире международной полицейской организацией перейдет в руки Германии. Однако пока они могли чувствовать себя относительно спокойно: в конце концов, Устав Комиссии определяет, что руководителем должен быть австриец.

Да и фактическим главой Комиссии до сих пор оставался Генеральный секретарь — австриец Оскар Дресслер. И для многих стало открытием, когда через месяц он доказал, что не так уж ему антипатична нацистская идея.

Декларируемая аполитичность Комиссии не помешала Дресслеру в октябре 1934 года разрешить французской полиции использовать официальные каналы организации для того, чтобы предупредить германских коллег о том, что — кроме всего прочего — готовится покушение на жизнь Адольфа Гитлера.

Детали этого дела неясны. Но французы получили информацию, что некая Рут Карле, по происхождению немка, инженер, работавшая в британской компании, имевшей какой-то бизнес в Советском Союзе, пыталась войти в контакт с немецкими коммунистами, изгнанными в Саар (Рейнская демилитаризованная зона), в те времена управляющийся Лигой Наций. Похоже, французы действительно получили явные доказательства того, что готовится покушение на жизнь германского фюрера.

Каковы бы ни были обстоятельства на самом деле, тогдашний шеф гитлеровской службы, государственной безопасности отправил французской полиции пылкое письмо (оно сохранилось в архивах парижского Национального центрального бюро), где выразил свою «искреннюю благодарность за информацию, которую вы столь любезно предоставили мне в отношении готовившегося покушения на жизнь фюрера».

В том же октябре Комиссия еще раз подтвердила свою «аполитичность», занявшись поисками преступников, совершивших преступление по явно политическим мотивам. В полдень 9 октября 1934 года на улице Марселя были застрелены король Югославии Александр и министр иностранных дел Франции Луи Барту. Случилось это вскоре после того, как Александр прибыл с государственным визитом во Францию. Молодой хорватский террорист Петруд Кальман, запрыгнув на подножку движущейся автомашины, выпустил град пуль из автоматической винтовки. Александр скончался на месте, а залитый кровью Барту — через час. Кальман был буквально растерзан полицейским эскортом. Сцена была ужасающей.

Но Кальман действовал не в одиночку. Он входил в прекрасно организованную, хорошо финансируемую и высокомобильную группу национал-«патриотов», снабженную фальшивыми паспортами, первоклассным оружием и страховкой. Вскоре во Франции были арестованы еще три заговорщика, а двое оставшихся с помощью Интерпола схвачены в Турине.

Но вот в чем иронический поворот сюжета: «аполитичная» Комиссия помогла арестовать заговорщиков, а итальянское правительство отказалось их выдать — по политическим мотивам! У итальянского фашистского диктатора Муссолини были притязания на северную часть Югославии. И, не будучи другом короля Александра, он предоставил убийцам политическое убежище.

В это время в работе Комиссии уже ощущалось то, что Уинстон Черчилль назвал «собирающимся штормом», который обернулся трагедией Второй мировой войны. Это отмечено в мемуарах сэра Рональда Хоува: «Если до сих пор немцы посылали делегатами на Генеральные ассамблеи Комиссии профессиональных офицеров полиции высокого ранга, то сейчас стали направлять и молодых нацистских головорезов».

Именно таким был и Курт Дальег. В июне 1935 года он прибыл на Генеральную ассамблею в Копенгаген в огромном спортивном «мерседесе», одетый в светло-зеленую форму генерала полиции. Когда его спросили, каким образом он сумел подняться так высоко в иерархии германской полиции, он не без самодовольства ответил: «Моя главная заслуга состоит в том, что я побывал почти в каждой камере тюрьмы Моабит в Берлине». (Десять лет спустя в Праге он был вздернут на виселицу за военные преступления, совершенные им в качестве последнего гитлеровского «протектора Богемии и Моравии».)

Как и на двух предыдущих Генеральных ассамблеях, гитлеровскую Германию представлял граф Вольф фон Хелльдорф, комиссар полиции г. Потсдама, а позднее — Берлина. Своим продвижением по службе он обязан главным образом своему ярому антисемитизму и неутомимости в поджогах синагог. К слову сказать, умер он «геройской» смертью на виселице за участие в неудавшемся заговоре против Гитлера в июле 1944 года, когда выходцы из старого правящего класса поняли, что Гитлер проигрывает Вторую мировую войну.

Двумя другими гитлеровскими посланцами на Генеральные ассамблеи Интерпола были профессиональный полицейский Артур Небе, глава германского Отдела криминальных расследований (ОКР) (позже он также кончил на виселице за участие в июльском заговоре 1944 года), и Карл Циндель, помощник по делам полиции германского министра внутренних дел. Один из руководящих офицеров полиции Швеции Харри Зодерман потом назвал их обоих «весьма умеренными нацистами». Да, довольно странное выражение использовал достопочтенный доктор Зодерман.