— Мама! — возмущенная до глубины души ее сарказмом, воскликнула Камилла.

— А что «мама»? Как только ты вышла за него, ты изменилась настолько, что я больше не уверена, твоя ли я мать. Я не узнаю свою дочь. Ты слишком сильно изменилась, Камилла. И я хочу понять, в чем дело. Не потому, что мне очень хочется лезть в твою личную жизнь или копаться в твоей душе. Я хочу помочь тебе, ведь я люблю тебя, девочка.

— Я не знаю, можно ли мне помочь, — тихо сказала Камилла.

— Тебе плохо с ним? — обеспокоенная донельзя состоянием дочери, задала прямой вопрос Изабель.

— И да, и нет. — Камилла действительно не знала, как ответить на этот вопрос. С одной стороны, она совершенно не понимала Эрскина, а с другой, он очень хорошо с ней обращался, да и в его доме Камилла начинала чувствовать себя хозяйкой, что очень ей льстило. — Он милый, хорошо ко мне относится, но мне кажется, что это его постоянно угнетает. Такое ощущение, что я живу с совершенно незнакомым человеком! Иногда Эрскин позволяет себе такое, что тот Эрскин, который просил у меня руки, ни за что себе не позволил бы!

— Например?

— Он… — Камилла колебалась, рассказывать ли матери о случае, который сильнее всего поразил ее.

— Не смущайся, Камилла, я тоже женщина, если ты до сих пор не замечала. — Изабель бледно улыбнулась. — И очень многое я могу понять.

— Он в первый же вечер спросил меня, принимаю ли я противозачаточные таблетки.

— Что тебя не устраивает? — удивленно спросила Изабель. — Он имеет право знать, как скоро ему рассчитывать на наследника. Да и вообще он имеет право знать, можешь ли ты родить ему ребенка. Странно, что он не спросил об этом еще до свадьбы. Между прочим, он проявил деликатность. Мне кажется, что все вполне в норме!

— Это тебе только так кажется, — опровергла надежды матери Камилла. — Он спросил только для того, чтобы дать мне распоряжение сходить к врачу и выписать таблетки.

— То есть? — не сразу поняла Изабель.

— Он не хочет детей!

— Я могу в некоторой степени его понять, — задумчиво сказала Изабель.

— А я не могу! — воскликнула Камилла, со стуком ставя чашку на столик. — Ему прекрасно известно, что я хочу ребенка. Он должен был понимать, что замуж я выхожу только для того, чтобы родить ребенка! Или двух… Чем больше, тем лучше! И вот я получаю такое!!!

— Камилла, детка, может быть, он и прав. Ты только подумай… Вы вместе всего месяц! Разве может родиться настоящая семья за такой короткий срок?

— Я надеялась, что ребенок сделает нас ближе друг к другу. Надеялась, что ради него смогу создать настоящую семью.

— Знаешь, мне кажется, что Эрскин прав. Ты хочешь родить ребенка не ради того, чтобы подарить миру нового человека, а ради собственного спокойствия.

— Не могу с тобой согласиться, — буркнула Камилла, но в глубине души она чувствовала, что Изабель права. Ведь она надеялась, что ребенок поможет ей забыть о Джиме.

— Милая моя девочка, ты пытаешься врать самой себе, а это гораздо хуже, чем лгать матери! — Изабель укоризненно покачала головой.

— Прости, — смущенно сказала Камилла.

— Дело не только в этом досадном для тебя эпизоде. Дело в чем-то другом, более важном. Что такое между вами происходит, что ты сама не своя?

— Не знаю! Если бы знала, я бы попыталась найти какой-то выход из этой ситуации!

Камилла рассерженно встала и принялась ходить по комнате.

— Как папа? — поинтересовалась она.

— Замечательно. С тех пор, как они с твоим мужем объединили капиталы, он все больше и больше времени тратит на работу. Мне кажется, что твой брак принес ему больше счастья, чем нам всем, вместе взятым!

Камилла вздохнула.

— Мне тоже так кажется.

— Если ты сядешь и чуть-чуть задумаешься над тем, что происходит, мы можем попробовать вместе решить твою проблему, — предложила Изабель. — У меня, если честно, ужасно кружится голова от твоего хождения туда-сюда.

— Прости, мама, — сказала Камилла и послушно опустилась в кресло.

Но, не отдавая себе в том отчета, она тут же принялась постукивать ногой по полу.

Изабель посмотрела на дочь и покачала головой.

— Ты еще никогда не была такой нервной. Теперь давай рассказывай, что между вами происходит. Во сколько Эрскин возвращается домой?

— Где-то около семи.

— И ты, бедняжка, ждешь его, не обедая?

— Нет, мама, он сказал, что я могу обедать вовремя, вовсе не обязательно его ждать.