— Вейн Александра, — произнес он вслух, выводя своим четким почерком любимое имя.

Вилма тяжко вздохнула и продиктовала нужные сведения.

— Если бы вы только знали, как я благодарен вам, дорогая моя! — воскликнул Роберт, вскакивая с дивана. — Обещаю: я приложу все усилия, чтобы сделать жизнь Александры радостнее и беззаботнее. Я поеду к ней прямо сейчас, на ближайшем поезде!

Вилма тоже встала. Как ни странно, в ее глазах появился блеск, лицо просветлело.

— Ох, Роберт, Роберт! Что я наделала! — произнесла она, качая головой.

Он шагнул к двери, но приостановился, обеспокоенно взглянул на нее и с серьезным видом произнес:

— Кстати, вам следует позаботиться о себе, вы сильно понервничали. Прошу вас, постарайтесь подумать о чем-нибудь хорошем. — Он помолчал с несколько секунд. — Например, о том, что в жизни вашей племянницы скоро появится новая любовь. — Его губы чуть тронула улыбка. — Будем надеяться, что я не ошибаюсь.

На глаза Вилмы навернулись слезы.

— Я буду за вас молиться, мой дорогой.

Чем ближе Александра подъезжала к дому, тем тревожнее становилось у нее на душе.

Как я объясню свое возвращение родителям? Что напишу Фостеру? Не рано ли бросила тетю? — размышляла она, безучастно глядя в окно на проплывающие мимо пейзажи.

О Роберте, чудесном вчерашнем вечере с ним и его пылких признаниях она старалась не вспоминать. Тем не менее мысли о нем постоянно присутствовали в ее голове, заглушая остальные думы, терзая израненное сердце.

Родной город встретил ее теплой пасмурной погодой — светло-пепельным небом и моросью.

Остановившись на перроне, Александра закинула на плечо большую сумку с вещами, достала из кармана сотовый и уже набрала три первые цифры домашнего телефона с намерением сообщить родителям о своем возвращении, но передумала и вернула трубку на прежнее место.

Надо придумать, что я им скажу, решила она. Пойду-ка я домой пешком, может, за это время сумею немного привести в порядок мысли и чувства.

Дом ее родителей находился в получасе ходьбы от вокзала. Дорогу она, естественно, прекрасно знала, могла найти, что называется, с завязанными глазами, поэтому, обойдя выстроившиеся у края дороги такси, зашагала в нужном направлении пружинистой легкой походкой, не меняющейся ни при каких обстоятельствах.

За несколько недель ее отсутствия в городе наступило настоящее лето. Запах свежей, омытой дождем листвы навевал приятно-грустные воспоминания.

Прогулка пошла ей на пользу. Ее щеки порозовели, мозг, безмерно уставший от нескончаемых размышлений, чуть прояснился.

Вид дома, в котором она провела детство и юность, а сталкиваясь с бедами, всегда находила утешение и поддержку, привел ее в сильное волнение. Ей показалось, что старый дом, подобно живому существу, мгновенно догадался обо всем, что приключилось с нею в Лондоне, и рад в который раз послужить для нее безмолвным утешителем.

Она долго стояла перед калиткой и рассматривала до боли знакомые двор, крыльцо, свежевыкрашенные окна со сшитыми мамой занавесками.

Интересно, понравился бы мой дом Роберту? — невольно подумалось ей. Таким ему представляется идеальное жилище для семьи, или… Черт! Что за мысли лезут мне в голову?

Она зажмурилась и покачала головой, в сотый раз пытаясь заставить себя забыть о Роберте.

— Алекс! — раздался испуганный возглас Лилианы.

Она распахнула глаза, увидела выглядывающую из двери мать и улыбнулась — довольно неестественно.

— Откуда ты взялась, дочка? С неба свалилась, что ли? — Лилиана раскрыла дверь шире, выскочила на крыльцо, сбежала по недавно отремонтированным мужем ступеням. — Я ничего не понимаю! Что-нибудь случилось?

— Мамочка! — воскликнула Александра, теперь улыбаясь абсолютно искренне. — Не бойся, ничего не случилось! — Она вошла во двор, опустила на землю сумку и протянула матери руки. — Как же я по тебе соскучилась!

Они обнялись.

— Дай я взгляну на тебя, девочка моя! — произнесла Лилиана, отстраняясь и оглядывая дочь с головы до ног. Между ее бровей появилась складка. — Ты выглядишь уставшей.

— Конечно, — стараясь казаться веселой, ответила Алекс. — В дороге я всегда сильно устаю.

Взгляд Лилианы упал на сумку с вещами, стоящую у ног Александры.

— Ты надолго домой? — спросила она растерянно.

— Навсегда, мам. Навсегда, — ответила Алекс, чмокая мать в щеку. — Тебя это не радует?