— Что вы там рисуете, Николас? — внезапно спросил Уолтер, закончив очередную захватывающую историю.

— Гвендолин, — невозмутимо ответил Кармайкл, не отрываясь от работы.

Он один из всех мужчин, приехавших вместе с Марион, называл Гвен по имени, объясняя это тем, что само его звучание вдохновляет его на шедевры.

— Меня? — встрепенулась Гвендолин. Она одна не замечала трудов Николаса, слишком поглощенная рассказами Уолтера. — Не надо меня рисовать!

В голосе девушки прозвучал настоящий ужас. Кармайкл тут же опустил карандаш.

— Почему, Гвендолин? — рассмеялся Уолтер. — Неужели вам не интересно?

— Я не люблю, когда меня рисуют, — пробормотала недовольная Гвендолин.

И когда фотографируют тоже, хотелось добавить ей. Рисуйте красавицу Марион, а меня оставьте в покое. Хватит с меня моего отражения в зеркале.

— Предрассудок, — презрительно фыркнул Николас и продолжил работу.

Гвендолин залилась краской. Теперь ее сочтут капризной девицей, которая набивает себе цену.

— Гвен, милочка, ты просто не обращай внимания на художника, — успокаивающе проворковала леди Джулия. — Мне очень интересно посмотреть, что получится у мистера Кармайкла.

Гвендолин пожала плечами, делая вид, что ей все равно. Они не догадываются об истинной причине ее нелюбви к портретам и фотографиям, и замечательно. Пока они думают, что это всего лишь девический каприз и желание пококетничать, она готова позировать.

— Гвен, вы к себе несправедливы, — раздался голос Уолтера.

Никто не обратил внимания на его слова, все были слишком заняты своим делом. Но Гвендолин медленно повернулась к нему и, встретив понимающий взгляд его черных глаз, покраснела еще сильнее. Он видит. Он догадывается. Ну и пусть. Она гордо вздернула голову. Мнение всех этих людей не страшит ее!

— Я считаю, что художникам не стоит растрачивать свой талант на меня, — отчеканила она. — Николас, вы зря тратите время. Вам следовало выбрать более достойный объект. Мисс Гастингс, например…

— Только не говорите мне о Марион! — воскликнул Кармайкл с неподдельным ужасом. — В жизни больше не буду ее рисовать!

Гвендолин стало жаль беднягу. Видимо, его сердце больше не в состоянии выдерживать страдания, которым его подвергает златокудрая Марион.

— А в чем дело? — насмешливо спросил Уолтер. — Чем она так не угодила вам, Ник?

Гвендолин была готова растерзать Уолтера за бесцеремонность. Неужели трудно догадаться? Ник, как и все остальные, безумно влюблен в нее без всякой надежды на взаимность. Или в Уолтере говорит ревность?

— Она ничего не понимает в живописи, — буркнул Николас. Эта тема была ему явно неприятна.

— Но разве модель должна разбираться в живописи? — искренне удивилась наивная леди Джулия.

Она-то не чувствовала истинной подоплеки этого разговора. Гвендолин сидела как на раскаленных углях.

— Конечно, это совершенно необязательно! — воскликнул Николас, продолжая яростно терзать бумагу. — Но Марион считает, что художник должен лишь отображать ее красоту, а еще лучше приукрашать ее. Что такое искусство никак не укладывается в ее хорошенькой головке!

Гвендолин было жаль его и всех других, страдающих от неразделенной любви. Себя она пока не думала относить к их числу, но при виде интереса, который Уолтер проявлял к персоне мисс Гастингс, ей становилось очень тоскливо.

— Хорошо, — кивнул Уолтер, — а чем же тогда Гвендолин отличается от Марион? Разумеется, за исключением нелюбви к позированию. Неужели вы думаете, что ей не хочется, чтобы вы изобразили ее как можно прекраснее? Разве женщинам есть дело до вашего искусства?

Гвендолин буквально задохнулась от возмущения. Уолтер говорит так, как будто ее нет здесь. Неужели он не понимает, что оскорбляет ее?

— Не знаю… — протянул Кармайкл, пытливо оглядывая Гвендолин.

Девушка заерзала на месте, смущенная его пристальным взглядом.

— Гвендолин кажется мне совсем другой, — продолжал Николас невозмутимо. — Конечно, я могу ошибаться, но точно одно — ее голова не забита лишь драгоценностями и поклонниками…

— Ах, мистер Кармайкл, вы, кажется, забываете, что Гвендолин находится здесь, — улыбнулась леди Джулия покровительственно. — Вы не боитесь вскружить девушке голову своими комплиментами?

— Лично я не услышал ни одного комплимента в адрес Гвендолин, мама, — довольно резко заявил Уолтер. — Лишь одни голые факты.

Гвендолин поджала губы. Естественно, ему не очень понравилось то, что о его обожаемой Марион посмели отозваться в таком тоне. В любом случае глупо сердиться на бедного Ника — оскорбленная любовь побуждает его говорить такие горькие слова.

— Дорогому кузену даже в голову не может прийти, что кто-то сочтет нужным сказать мне комплимент, Джулия, — пояснила Гвендолин с непринужденной улыбкой.