Стелла испугалась и цеплялась за меня, но я высвободилась и тоже выбежала из комнаты. Мне кажется, Кармел нас разыгрывала. Я увидела, как на самом краю скалы она схватилась за дерево и остановилась. Она была в черном, и дерево казалось черным — так и вижу, как они качаются вместе над самым обрывом. А потом я увидела Мери — она кинулась к Кармел, вскрикнула, потянулась к ветке… и…

Мисс Холлоуэй замолчала, с сомнением посмотрела в глаза Памеле, потом мне и медленно произнесла, всем своим видом показывая, что говорит против воли:

— Поскольку меня просит отец Энсон, я скажу вам то, чего не говорила никому, кроме него: когда Мери была на краю скалы, я увидела, как черная рука размахнулась и ударила ее по голове. Не успев вскрикнуть, Мери полетела вниз.

Мисс Холлоуэй закрыла глаза, с минуту сидела молча, борясь с обуревавшими ее чувствами, потом взглянула на нас и поднялась.

Встали и мы.

— А Кармел? — спросил я.

— Кармел умерла через несколько дней у меня на руках. Я выхаживала ее день и ночь, но когда ее принесли ко мне, она уже была полуживая. Конец наступил внезапно, правда я никаких надежд и не питала. Ну а теперь мне пора. По вечерам мои пациентки слушают музыку. Это основа нашей системы исцеления. Я постаралась сделать все, о чем просил отец Энсон, скажите ему об этом, пожалуйста. Полагаю, — добавила она внушительно, — мне удалось разъяснить вам, что, если в «Утесе» и бродит какой-то неприкаянный дух, это не Мери. А теперь я должна проститься с вами.

Мы поблагодарили мисс Холлоуэй, она нажала кнопку звонка и вышла из комнаты. Появилась горничная, которая проводила нас до дверей.

— Занавес! — сказал я, заводя двигатель. Так и чувствовалось, что пора разразиться аплодисментам. — Ну, что ты почерпнула из этого спектакля?

— То, для чего он и был разыгран, — устало ответила Памела. — В доме рыдает Кармел.

Глава XII

ДЕРЕВО

— Ужас, как я устала, — вздохнула Памела, когда мы, петляя, спускались с холма. — Хоть ложись и умирай.

Утомился и я. Хорошо срежиссированный спектакль, разыгранный мисс Холлоуэй, ее железная хватка и фанатичные страсти, которым она давала выплеснуться наружу, когда находила это уместным, притупили все мои чувства. У меня было такое ощущение, словно меня долго били по голове. Только когда мы с Памелой, добравшись до гостиницы, выпили по мартини и принялись за еду, к нам вернулись силы, и мы начали разговаривать.

А и гостинице нас ждали красные гвоздики с запиской от Питера. Они с Уэнди были «до смерти рады», что скоро с нами увидятся, и звали нас после спектакля к себе за кулисы, где мы сможем отпраздновать встречу. Я сразу воодушевился, представив себе, как буду рассказывать этой парочке о моей пьесе.

— Ну как? Тебе получше? — спросил я Памелу.

— Немного, Родди! Что ей надо? Я имею в виду Кармел. Чего она добивается? Разве что, — ядовито добавила она, — чтобы эту Холлоуэй повесили?

— Тут я целиком на ее стороне, — объявил я.

Памела рассмеялась:

— Ага, ты ее уже невзлюбил?

— Кошмарная женщина!

Кошмарным оказался и поданный нам холодный бифштекс — жесткий и жирный, ни один из соусов, стоявших на столе в липких бутылочках, не смог сделать его съедобным. Напрасно мы позволили себе презреть роскошные отели и остановились в какой-то неизвестной гостинице. Больше этого допускать нельзя.

— Все, что она рассказала, чудовищно! Правда? — воскликнула Памела.

Я согласился:

— Да уж! Ну и компания: Мередит — циник, Кармел — скандалистка, мисс Холлоуэй — лицемерный деспот, а Мери…

— Ханжа? — подхватила Памела.

— Нет, я скорее сказал бы:

«Чертополох нам слаще и милей

Прекрасных роз и праведных лилей

21

».

— Да, в Мери и я разочаровалась. Подумать только, доверить свою маленькую Стеллу этой замороженной особе! Бедная запуганная крошка!

— А может быть, ханжа — сама Холлоуэй? — задумался я. — Мы же видим Мери ее глазами, а это, наверно, весьма кривое зеркало.

— Ты прав, — согласилась Памела. — Ведь у нас в детской, когда ей привиделась мать, Стелла ощущала только тепло и ласку! Ничего не понять! Жаль, что вечером надо тащиться в театр, совсем не хочется, — посетовала она.

— Все еще не опомнилась? От такой еды, правда, трудно взбодриться. Хочешь, закажем драчену со сливовым джемом?