Измученная от бессонницы и переизбытка эмоций, я заснула, как только самолет поднялся в воздух. Но спала некрепко, мыслями возвращаясь к событиям последних недель, срывая отдельные моменты, как розовые яблоки с дерева. Гарри пьет водку с чили в баре «Костко» на фестивале «Пылающего человека»… Прошлая ночь на яхте: я свернулась калачиком на палубе, он гладит мои волосы, из приемника льется голос Фрэнка Синатры, поющего «Я потерял свое сердце в Сан-Франциско».

Ужасно сознавать, что теперь это всего лишь воспоминания. Что приходится оглядываться назад, вместо того чтобы думать о будущем. Не успеешь оглянуться, как эти воспоминания станут подобны жвачке, которую жуешь чересчур долго, так что потерян всякий вкус. Превратятся в историю, вместо того чтобы оставаться великолепной мозаикой ощущений, эмоций и переживаний, которые я пока еще могу так живо вспоминать.

Я мечтала во сне о приезде Гарри в Лондон. О походах по закоулкам Сохо, прогулках по южному берегу, от Национального театра к галерее Тейт и рынку Боро…

Но вскоре удовольствие превратилось в страх, неожиданно меня разбудивший. Что, если в Лондоне ничего не получится? И наши отношения возможны только у него на родине, где я была счастлива, бездумна и не отвлекалась на проблемы и сложности лондонской жизни? Неужели я вновь вернусь к старым привычкам и закончу жизнь унылым трудоголиком?

Все попытки заснуть не удались. Я устало скорчилась в кресле. Глупо и жалко, но я уже тоскую по Гарри. И вместо того чтобы мы по-прежнему оставались вместе, задаваясь вопросом «что дальше?», я сидела здесь одна, со своими «что, если?».

Возвращение домой притупило мои тревоги, особенно когда меня вновь стали осаждать друзья, родные и проблемы выбора гардероба. Как ни странно, даже оставаясь в Америке, Гарри ухитрился стать частью моего здешнего существования. По утрам, включая компьютер, я неизменно находила письмо от него, а по вечерам (восемь часов разницы, между прочим) мы переписывались по электронной почте или часами болтали по телефону. Мне нравилось знать, как прошел у него день, что говорили друзья, куда он ходил выпить со своим приятелем Дугом и его подружкой Бетт. В свою очередь, я любила рассказывать, где была накануне со Сверхзвуковыми Сестрами (Лиззи и Грейн так волновались, слушая мои рассказы о Гарри, что их голоса становились тоньше и тоньше, пока, наконец, их речь удавалось расслышать исключительно летучим мышам, собакам и китам), что случилось во время моей утренней поездки в «Старбакс»…

Я тосковала по нему. Но современные технологии давали нам возможность ощущать себя ближе друг к другу.

И как всегда, у нас было полно работы. Гарри готовился к началу баскетбольного сезона и поездке в Японию, я старалась организовать последний этап моего путешествия через Австралазию и заодно договориться о свиданиях в Японии. К счастью, моя подруга Кайли работала в совете по туризму, и кроме того, я сделала радиопередачу с журналистом, посланным сейчас в Японию. Я отправила ему е-мейл сразу после интервью, и он немедленно ответил, что будет рад встретиться со мной, хотя и предупредил: «Я пробыл здесь всего месяц, так что не ожидай от меня знания местного колорита! Уилл, Токио».

Впервые с тех пор, как было решено отправиться в путешествие, я чувствовала себя спокойной и довольной. Может, потому, что встретила Родственную Душу и теперь временно оказалась дома. Да и моя теория о необходимости трудиться, чтобы найти дорогу к Родственной Душе, все-таки оказалась верной. Я ощущала необычайное удовлетворение, как всякий достигший своей цели человек, и, должна признать, так и светилась кокетством.

Следует заметить, что это один из побочных эффектов влюбленности. Я была преисполнена счастьем и добротой и потому излучала нечто вроде жизнерадостной незатейливой энергии. Не знаю, каким образом это действовало на окружающих, но совершенно незнакомые люди улыбались мне, здоровались, придерживали дверь и вообще вели себя так, словно я их любимая родственница. И я отвечала тем же.

Все, как говорил профессор Любви, — что вложишь, то и получишь.

Конечно, это все потому, что я встретила Гарри.

Очевидно, ирония ситуации заключалась в том, что любовь к нему сделала меня более заметной и, возможно, более привлекательной для других мужчин. У меня оставалось еще двадцать свиданий, но я не хотела делать ничего такого, что угрожало бы моим с Гарри отношениям.

Честно говоря, я не совсем понимала, как он все терпит. Если бы наши роли переменились и он сказал мне, что встречается с двадцатью женщинами, даю слово, я была бы вне себя. Может, он больше доверял мне? С самого начала знал, что я делаю, или предпочитал не думать об этом? Какова бы ни была причина, мне хотелось сделать происходящее как можно более безболезненным для Гарри. Я пыталась сохранять равновесие между рассказами о том, чем занимаюсь в его отсутствие (будь это несколько часов бассейна с Кэт или организация свиданий в Мельбурне), но, понимая его чувства, излагала это таким образом, чтобы он не расстраивался и не считал себя оскорбленным. Очень важно ничего не скрывать от него. Откровенность — один из основных принципов в этой непростой ситуации. Но в то же время я не хотела ревности — сильной, но совершенно бесполезной эмоции.

Я хотела, чтобы он предпочел близость со мной, потому что любит. Не потому, что я свожу его с ума и он боится меня потерять.

Поэтому я продолжала свою работу.

Встретилась с Робертом (или раздражающим Робертом, как я скоро стала его называть), одним из кандидатов, которых нашла в Интернете и который оказался наиболее настойчивым.

Каждые две недели в течение последних трех месяцев он не ленился слать мне письма вроде этого:

Привет, Джен, это снова Роб!!! Итак, где ты сейчас? Все еще путешествуешь или вернулась в старую добрую Англию? Есть шанс, что у тебя появилось время немного выпить?

Роб.

Обилие знаков препинания нервировало, но еще сильнее выводило из себя невероятное количество самых разнообразных смайликов, ухмыляющихся, кивающих, подмигивающих. Будто сидишь перед испортившимся уличным фонарем, в котором неожиданно произошло короткое замыкание.

Хотя сама я считала себя «святой» — покровительницей одиноких душ, распределяющей благотворительные свидания среди нуждающихся в добрых отношениях, все же согласие на встречу с Робертом оказалось не слишком хорошей идеей. Роберт (свидание № 61) пригласил меня на ужин в Дорчестер. И хотя подобные места не в моем стиле, я пошла, только чтобы обнаружить, что он пригласил меня в свой офис на летний бал и объявил всем, что я его подружка.