Шрифт:
Мы проговорили минут пятнадцать, когда Мэнди сказала:
— Я только не понимаю, почему в газетах нет ни слова еще об одной девушке — об Элен.
— Я уже говорил тебе, — заметил муж. — Наверное, ее не было на борту, когда нашли «Буревестник».
Волосы у меня на голове встали дыбом. Мне вдруг стала ясна вся картина в целом, оставалось выяснить лишь отдельные детали.
— Ну хорошо, если ее не было на борту «Буревестника», где же она была?
— Я уже говорил тебе.
— Ты говорил только о своих предположениях, вот и все.
— А было так. Мартин отправился на «Буревестнике» в порт другой страны, может быть, в Колон, это в Панаме, и высадил там девушку.
— Милый мой, до Панамы больше ста миль да еще в другую сторону.
Он пожал плечами.
— С ребенком случилась беда, ей нужно было побыстрее выехать из Колумбии. Мартин и Кристин сделали все, что смогли.
— Боже милостивый! — вмешался я в разговор супругов.
Оба посмотрели на меня.
— Каким же я был болваном! — сказал я. — Расскажите мне о этой девушке, об Элен. Как ее фамилия?
— Знаете, — ответила Мэнди, — люди этого возраста называют друг друга только по имени, особенно если балуются наркотиками.
— Но супруги Терри отплыли отсюда вместе с молодой девушкой?
Она кивнула.
— Об этом знали только Дик и я. Март и Крис протащили ее тайком. Она была не в ладах с колумбийскими властями — какая-то темная история с кокаином. Ее признали невиновной. Она говорила, что ее дружок не сказал ей, чем он занимался. Но я ей не верила.
— А как это все было?
— Девушка околачивалась здесь пару дней, рассказывала всем душещипательную историю о том, что за ней гоняются полицейские и грозят засадить в тюрьму, и просила провезти ее в качестве члена экипажа на яхте, которая выходит в море.
— И, стало быть, Мартин и Кристин помогли ей в этом?
Мэнди кивнула.
— Скажите, а эта девушка внешне чем-нибудь похожа на Кристин Терри?
— Нет, — ответил Чернак.
— Самую малость, — уточнила жена.
— Ну, разве что цвет волос у них похож, — добавил Дик.
Я спросил:
— А в газетах была опубликована Кристин Терри после ее спасения?
— Да, но…
— Что «но»?
— Господи! — воскликнула Мэнди. — На фотографии была Элен!
— Я так и полагал.
— Она была такая худая, так сильно изменилась, и фотография такая плохая.
— А что из себя представляла Элен? Какой у нее был характер?
— Она была похожа на замученного ребенка, — сказал Чернак. — Ей было лет двадцать с небольшим, но выглядела она моложе, напоминала подростка. Потерянная, запутанная, затравленная… Одним словом, вызывала жалость.
Жена Чернака засмеялась.
— Мужчины плохо понимают женщин такого типа. Зато женщину так просто не проведешь.
— А что вы можете сказать о ней? — поинтересовался я.
— Наркоманка. Холодная, эгоистичная, настырная. Я не верила ее дрожащему шепоту и детским позам, которые она принимала. Глаза у нее были как камни, смотрели с презрением.
Чернак наполнил опустевшие стаканы.
— А что, собственно, случилось?
— Я не совсем уверен, — сказал я. Хотя я был абсолютно уверен. Элен убила Мартина и Кристин Терри за изумруды и попыталась доплыть на «Буревестнике» сама. Но она тогда еще плохо была знакома с астронавигацией, и «Буревестник» наскочил на риф и затонул.
Молчание затягивалось, и тогда Мэнди спросила:
— Останетесь пообедать с нами?
— Спасибо, я боюсь опоздать на самолет.
Глава девятнадцатая
Я успел на рейс до Гватемалы, переночевал в аэропорту, а рано утром вылетел в Белиз. Порт Белиз представлял собой захудалый тропический городок, напоминающий больше Африку, чем Латинскую Америку, с таким влажным и душным климатом, что даже для того, чтобы думать, требовались немалые усилия.
Мой адвокат мистер Брукс, громадного роста негр, говорил по-английски с мелодичным карибским акцентом. Находясь в Косумеле, я успел получить из Ки-Уэста документы на «Херувима» и теперь передал их Бруксу: чек на покупку, регистрационное свидетельство во Флориде, документы агентства по снабжению судна, свидетельство службы береговой охраны. Он изучил их и бодрым тоном заявил, что не предполагает каких-либо затруднений при определении в суде моего права на владение судном. Тем не менее на это потребуется какое-то время — месяца два или три.