Именно у Раймонда Мэгги собиралась работать в Нью-Йорке, пока встреча с Магдаленой Роквуд не изменила ее планы. То, что из всех школ города Уэйд выбрал именно «Танцевальный рай», можно было считать насмешкой судьбы или большой удачей. От Дороти Гленнарван Мэгги направилась сразу в «Танцевальный рай», где Эдди встретил ее с распростертыми объятиями.

Не без сопротивления, Франческа была выдворена, а Мэгги заняла ее место. Раймонд, вернее, Эдди, не сомневался, что теперь дела пойдут на лад. Правда, одного клиента они все-таки потеряли. Оливер Уэйд вряд ли переступит порог «Танцевального рая» после того, что там произошло. Но Эдди был уверен, что шарм и благородная красота его новой партнерши привлекут гораздо больше клиентов, чем вульгарный блеск Франчески Перес.

А Мэгги смотрела на знакомых людей и вспоминала Уэйда. На глаза наворачивались слезы. Теперь она отчетливо сознавала, что, то время было для нее самым счастливым в жизни. А теперь ей остались одни обломки, которые больно ранили сердце…

Однако это было только начало. Все, кто знали ее, не преминули спросить, как поживает Оливер и как он смотрит на то, что его невеста стала преподавать танцы.

— Мы с Оливером расстались, — без обиняков говорила Мэгги и сразу пресекала все соболезнования.

Она держалась поближе к Эдди, и на лицах женщин стали появляться понимающие улыбки. Конечно, сердце красавицы не устояло перед обаянием танцора… Правда, Эдди не особенно хорош собой, с Оливером его не сравнить, но зато танцует гораздо лучше. А жених Мэгги, чего тут притворяться, был неуклюж как медведь.

Мэгги отлично понимала все эти улыбки и взгляды и злилась. Как будто Уэйда можно променять на кого-либо! Она так любит, что ее сердце вот-вот разорвется от горя, а эти неповоротливые клуши поглядывают то на нее, то на Эдди и многозначительно поднимают брови.

Но Эдуардо был настороже и не позволял Мэгги слишком сильно погружаться в свои невеселые мысли. Он гонял ее намного больше, чем Франческу, и, показывая разные шаги, повороты, подъемы, Мэгги забывалась хотя бы на время…

Через два дня Уэйд признал, что все его усилия ни к чему не привели. Он объехал и обзвонил, наверное, весь Нью-Йорк, но Мэгги как в воду канула. Недовольство собой и растущая тревога за девушку преследовали его днем и ночью. Уэйд был готов уже уступить и воспользоваться помощью отца, когда миссис Вельмонт своевременно напомнила ему о возвращении родителей Магдалены.

— Уж они-то должны знать, где находится их дочь, — благоразумно заметила Бетти. — Отец распорядился, чтобы их встретили и привезли к нам.

— А Дороти не против? — спросил Уэйд. — Они ведь, в конце концов, ее родственники.

— Дороти как огня боится встречи с ними, — хихикнула Бетти. — Ведь Магдалена убежала из ее дома. Кто знает, что она рассказала родителям…

Уэйд немного воспрянул духом. Сегодня вечером он получит ответ на мучивший его вопрос. Если Мэгги не желает иметь с ним ничего общего, пусть сама скажет ему об этом, а не сбегает из дома!

Уэйд хотел лично встретить Роквудов, чтобы не терять ни минуты. Но отцу срочно понадобилась его помощь, и в результате Уэйд освободился гораздо позднее Вельмонта-старшего. Он мчался домой, чертыхаясь из-за вечных пробок, поглядывая на часы каждые две минуты и надеясь, что Мэгги ждет его сейчас вместе с родителями.

Уэйд подкатил к особняку в половине десятого. Но там не было не только Роквудов, но и его собственных родителей.

— Миссис Вельмонт просила передать вам, что они будут у мисс Гленнарван, — сообщил Уэйду дворецкий.

Проклиная, свою несчастливую звезду, Уэйд бросился к машине, которую (вот счастье!) еще не успели убрать в гараж. В кои-то веки я оказался прав, думал Уэйд, подъезжая к дому Дороти. Естественно, Роквуды предпочли остановиться у родственницы, а не у совершенно незнакомых людей. Тем более, если Мэгги настроила родителей против него… Но в это Уэйду верилось с трудом. Мэгги была кем угодно, но только не вздорной глупой девицей, готовой капризничать по пустякам. Родители такой дочери должны быть, по крайней мере, здравомыслящими людьми.

Так Уэйд и метался от надежды к отчаянию, когда слуга вел его в парадную гостиную Гленнарванов. Он вошел туда без стука и замер на пороге. Эта комната всегда поражала его своей безжизненной пышностью. Она была обставлена в стиле Людовика XV, с многоярусной хрустальной люстрой, обилием столиков, пуфиков и стульчиков с резными изогнутыми ножками и светлой бархатной обивкой. На белом рояле в углу гостиной стоял канделябр со свечами, которые никогда не зажигались из страха испортить полированную поверхность рояля, на котором никто не играл.