— Он — там, наверху, — выдохнула Кассиопея, глядя на пылающий второй этаж, а затем крикнула: — Эли!

Малоун обхватил женщину рукой за шею и ладонью закрыл ей рот.

— Мы не одни, — прошептал он ей на ухо. — Думай! Здесь есть и другие солдаты, а еще Зовастина и Виктор. Они здесь, уж ты мне поверь.

Сказав это, он отпустил ее.

— Я иду за ним, — заявила Кассиопея. — Эти солдаты наверняка стреляли в них. В кого же еще?

— Мы с тобой ничего не знаем.

— Так где же они? — спросила она у огня.

Малоун подал знак — и они вернулись в предыдущий салон. Он слышал, как наверху трещит горящая мебель и лопаются оконные стекла. К счастью, пока огонь не спустился на первый этаж, как это произошло в греко-римском музее в Копенгагене, но один из роботов, словно почувствовав жар, появился на противоположном конце вестибюля, заставив Малоуна не на шутку встревожиться.

Если взорвался один, почему бы не взорваться другим?

Зовастина услышала, как кто-то выкрикнул имя Эли, почувствовала жар от взорвавшегося робота и ощутила запах горящего «греческого огня».

— Дураки! — прошипела она, адресуясь к своим солдатам, находившимся где-то в доме.

— Это была Витт, — сказал Виктор. — Она кричала.

— Найди наших людей, — приказала Зовастина, — а я отыщу ее и Малоуна.

Стефани вбежала в потайную дверь, которая все еще была открыта, и захлопнула ее после того, как внутри оказались все остальные.

— Слава богу! — проговорил Линдси.

В потайном ходе еще не скопился дым, но она слышала, как пламя пытается прогрызть себе путь сквозь стены. Они ретировались к лестнице и спустились на первый этаж. Стефани искала любой выход и наконец увидела впереди открытую дверь. Торвальдсен тоже заметил ее, и через несколько секунд они вышли в просторную обеденную залу.

Малоун не мог ответить на вопрос Кассиопеи о том, где находятся Стефани, Торвальдсен и Эли. Он тоже переживал за них.

— А теперь оставь меня в покое, — сказала ему Кассиопея.

В ее голосе вновь зазвучала горечь, как было в Копенгагене, и Малоун подумал, что напоминание о реальности может немного отрезвить ее.

— У нас осталось только три патрона, — сказал он.

— Ни черта подобного!

Кассиопея бросилась вперед, подняла с пола автоматы двух убитых гвардейцев и проверила магазины.

— Патронов у нас навалом. — Она протянула Малоуну один автомат и проговорила: — Спасибо, что привез меня сюда, Коттон. Но это должна сделать я. — Она помолчала и добавила: — Сама.

Он понял, что спорить с ней бесполезно.

— Наверняка должен быть другой путь наверх, — проговорила женщина. — Я найду его.

Малоун хотел сказать, что в таком случае он тоже идет с ней, но в этот момент его внимание привлекло движение слева. Он резко развернулся и поднял автомат.

В дверях стоял Виктор.

Малоун выпустил очередь из АК-74 и тут же укрылся в вестибюле. Он не знал, попал ли в предателя, но, оглядевшись, выяснил одну вещь наверняка. Кассиопея исчезла.

Стефани слышала выстрелы, которые прозвучали где-то на первом этаже. Обеденная зала вытянулась прямоугольником с высоченными стенами, вогнутым потолком и оконными стеклами в свинцовой оправе. Главным предметом здесь был длинный стол, рассчитанный на тридцать обедающих.

— Мы должны уходить, — сказал Торвальдсен.

Линдси попытался убежать, но Эли поймал его и повалил спиной на стол, опрокинув при этом несколько стульев.

— Я же сказал, мы идем в лабораторию.

— Ты можешь идти хоть к черту!

В сорока футах от них в дверях появилась Кассиопея. Она была вымокшая, усталая и держала в руках автомат. Стефани наблюдала за реакцией подруги, когда та увидела Эли. Она рисковала жизнью, отправившись с Зовастиной из Венеции сюда, но вот теперь этот риск оправдался.

Эли тоже увидел ее — и тут же отпустил Линдси. Позади Кассиопеи в дверном проеме материализовалась Зовастина и прижала дуло пистолета к спине мулатки. Эли окаменел.

Одежда и волосы верховного министра также были мокрыми. Стефани раздумывала, не попытаться ли обезвредить ее, но противник получил значительный перевес сил, когда в залу вошли Виктор и трое солдат с автоматами наперевес.