Левый берег Дона, место загородное, пляжное и прогулочное, хотя пути-то всего — мост перейти, ростовчане называют странным словечком, вызывающим у приезжих улыбку: Левбердон. Послеоктябрьская склонность к аббревиатурам, все эти наркомпросы, межрабпомы, коминтерны и предместкомы не миновали городскую топонимику. И вроде не такой уж большой выигрыш во времени произношения: что тебе левый берег Дона, что Левбердон. Однако привыкли, и ухо ростовчан это диковатое слово не режет. Пусть будет Левбердон.

В лесопосадках на Левбердоне, рядом с кафе «Наири», в полусотне метров от дороги с оживленным движением, 4 сентября 1981 года был найден полностью обнаженный труп молодой девушки. Тело было прикрыто июльскими газетами — столичной «Правдой» и местным «Комсомольцем».

Люди из уголовного розыска тут же прочесали местность вокруг. Они без труда обнаружили разбросанную женскую одежду: красную кофту, платье, изодранное белье. И еще — полутораметровую палку со следами крови.

Это было убийство из тех, которые называют зверскими. Бесчисленные ссадины и кровоподтеки по всему телу, правая грудь без соска, страшные разрывы в низу живота, появившиеся, по заключению экспертизы, уже после смерти. И во влагалище, и в прямой кишке — кусочки дерева, от той самой окровавленной палки. Смерть же наступила немного раньше, от сдавливания шеи руками.

Ее личность установили довольно быстро: Лариса Ткаченко, шестнадцати лет, учащаяся ПТУ. В день, когда ее убили, она вместе с соучениками должна была ехать в пригородный совхоз отбывать очередную сельскохозяйственную повинность; редко кому из студентов и школьников удастся избежать этих, не очень обременительных, но и не особенно радостных осенних принудработ. Она съездила домой, в пригородный поселок, за теплой одеждой, вернулась в Ростов, но до училища, откуда автобусы должны были увезти ребят в совхоз, так и не добралась. Товарищи уехали без нее, не очень-то волнуясь. Мало ли что могло дома случиться. А может, решила увильнуть: кому охота задаром вкалывать.

Почти год спустя, 12 июня 1982 года, исчезла двенадцатилетняя Люба Бирюк из станицы Заплавская. Уходя на работу, мать, как это часто бывало и раньше, послала девочку в ближайший поселок купить продукты и сигареты. Днем в поселке — он называется Донской, — на автобусной остановке возле магазина, ее повстречал отчим. На Любе было белое платье в цветочек и босоножки.

Больше никто ее не видел. Розыски ничего не дали. Девочка числилась пропавшей без вести — до следующего лета.

Следующим летом, а точнее, 27 июня 1983 года, в лесной полосе, тянущейся вдоль автотрассы Новочеркасск — Багаевка, неподалеку от поселка Донской, нашли труп, пролежавший не менее года и являвший собой зрелище тяжелое. Тело без одежды, вернее, то, что от него осталось, было присыпано пучками травы. Эксперты пришли к выводу, что это останки девочки, умершей, без сомнения, насильственной смертью от множественных колото-резаных ран на голове, шее и груди. Всего они насчитали 22 раны, нанесенные, по всей вероятности, ножом с клинком, заточенным с одной стороны. Следы ножа были обнаружены и в глазницах.

Неподалеку от тела были найдены белые босоножки. Мать Любы Бирюк их опознала. Тело ей не показали — там уже нечего было опознавать.

В том же 1982 году, 14 августа, в Ленинское районное отделение внутренних дел города Краснодара поступило заявление от гражданина Н. П. Олейникова: исчез его девятилетний внук Олег Пожидаев. Мальчик приехал из Ленинграда к деду погостить. Накануне, 13 августа, пошел на пляж и не вернулся.

Как положено, открыли розыскное дело, присвоили ему номер 4226. Никаких следов мальчика не обнаружили. В декабре 1988 года его признали умершим и дело закрыли: за шесть лет не нашли, чего дальше искать…

27 октября 1982 года недалеко от платформы Казачьи Лагеря пригородной линии Ростов — Шахты, в лесной полосе вдоль железнодорожных путей, военнослужащий Я.В. Шумей наткнулся на слегка присыпанный листвой, полностью обнаженный, разложившийся труп, о чем с военной четкостью незамедлительно доложил командиру.

Заключение экспертов: молодая женщина, возраст от 16 до 19 лет, множество колото-резаных ран, смерть — от тяжелых повреждений сосудов шеи, сердца и легких.

Позже выяснится, что ее звали Ольга Куприна и что ей было 16 лет. Поведения не ангельского — курила, гуляла с парнями. 10 августа она поссорилась с матерью и ушла из родного дома в хуторе Бакланники Семикаракорского района Ростовской области. Домой больше не возвращалась. С неделю прожила на соседнем хуторе у подруги Натальи Шалопининой (и та исчезнет, и ее труп найдут под деревьями, но — через два года), приехала с подругой на автовокзал, намереваясь отправиться в Ростов, а оттуда на электричке — к родной тетке в Шахты. Купила билет, попрощалась с подругой и пропала.

21 сентября 1982 года в лесополосе на 1131-м километре железнодорожного перегона Шахтная — Кирпичная (это возле города Шахты) найден истерзанный труп девятнадцатилетней Ирины Карабельниковой и ее разодранная окровавленная одежда. Четыре года спустя на этом месте отец девушки установит памятник. Неизвестные будут его ломать, отец — восстанавливать. Памятник этот, весь в цветах, виден из окон поезда.

Десятилетняя Оля Стальмаченок не пришла на занятия в музыкальную школу. Ее труп нашли четыре месяца спустя под столбом высоковольтной линии в полутора километрах от Новошахтинска, на пахотном поле. У девочки ножом было вырезано сердце.

Сбежала из дома и не вернулась слабоумная шестнадцатилетняя Лаура Саркисян. Тело найдено вблизи 1131-го километра железной дороги. Счет километров — от Москвы до Ростова.

В ростовском парке Авиаторов, который тянется вдоль дороги, соединяющей автовокзал с аэропортом, найден обнаженный, частично разложившийся, со следами многочисленных ножевых ранений труп Ирины Дуненковой, страдавшей болезнью Дауна тринадцатилетней девочки.

Мать двоих детей, бродяжка Людмила Куцюба двадцати четырех лет, лесополоса у того же проклятого перегона Шахтная — Кирпичная.