Что касается применения OB против демонстрантов, то вы уже, вероятно, знаете, что на вооружении войск округа таковых нет. Кроме того, подразделения ВДВ, находясь в резерве, то есть вне прямого соприкосновения с участниками митинга на площади, никак не могли иметь задачу применения каких-то газов и аэрозолей.

С другой стороны, такая настойчивость в выдвижении общественной комиссией требований к Министерству обороны СССР открыть тайну OB свидетельствует лишь об уровне компетентности комиссии и отношении ее к армии.

Возвращаясь вновь к замыслу операции, сошлюсь на заявление журналиста 10. Роста, объективность которого у общественности сомнений пе вызывает. Он указывает, что боковые улочки, отходящие от проспекта Руставели, были преднамеренно блокированы организаторами митинга тяжелыми автобусами и грузовыми автомобилями. От себя замечу, что грузовые автомобили были загружены щебнем, используемым и как балласт, и как метательный снаряд. Заметьте — не песком, а щебнем.

Такие же машины и автобусы преграждали въезды на проспект Руставели как со стороны площади Ленина, так и со стороны площади Республики. Эти «меры» исключили возможность применения пожарных машин. Бронетранспортеры выходили с площади Ленина через высокие бордюры, чего от заполненных водой пожарных машин ожидать было нельзя. Так что общественность не должна рассматривать этот факт как стремление военных «ожесточить противоборство».

На это указывают и некоторые другие факты, вокруг которых ходили народные депутаты СССР. Позволю себе задать несколько вопросов и им. Почему республиканская ГАИ не выполнила задачу по подготовке и обеспечению операции и допустило скопление автомобилей и автобусов на въездах на проспект Руставели и в боковых улочках? На вопросы руководителей операции руководство ГАИ лишь смущенно разводило руками: виноваты, мол. Почему к началу операции в пункт сбора не прибыли более 2,5 тысячи представителей МВД ГССР, на которых и была возложена задача оповещения демонстрантов о предстоящей операции, склонения их к прекращению митинга во избежание столкновений и жертв? Почему, наконец, министр внутренних дел ГССР сам не возглавил эту операцию и предпочел роль наблюдателя? Почему к нему, присутствовавшему на площади Ленина, не обратились с вопросом: «Когда, как, в связи с чем и какие средства применялись силами охраны общественного порядка?»

Я не берусь оценивать уровень военной подготовки того, на кого было возложено общее руководство операцией (а может быть, навязано), само прохождение им службы и его нынешняя должность говорят сами за себя. В тех академиях, где обучался генерал-полковник И. Н. Родионов, не преподают искусство разгона митингов и демонстраций. Приемы, принципы и тактика таких действий находятся в сфере МВД, но никак не входят в подготовку и функции Советской Армии. Тогда почему же в событиях той ночи, да и не только в них, все это, как будто нарочно перепутанное в одном клубке, преподносится как «военные», «армия»?

Еще одно «почему». Почему в митингах, предшествовавших той ночи, перед рассветом на площади оставалось не более тысячи человек (что и предопределило выбор времени операции), а в ту трагическую ночь собралась десятитысячная толпа? А может быть, состав и количество войск, привлекаемых для участия в операции, и были рассчитаны на 1,5–2 тысячи человек? Тогда уже вопрос к народным депутатам, что называется, в лоб: не противостоял ли замыслу операции по очистке площади какой-нибудь другой «сценарий»?

А теперь подытожим все эти «почему». Руководство операцией было возложено на должностное лицо без учета его готовности и способности руководить такими действиями. Ведь были более подходящие кандидатуры — начальник управления ВВ МВД СССР генерал-майор ВВ 10. Ефимов (кстати, объяснить прибытие подчиненных ему частей только решением республиканского руководства затрудняюсь), кроме того — министр внутренних дел республики (причина отсутствия его подчиненных на площади в ту ночь неизвестна). Силы охраны правопорядка, привлекаемые к операции, были ослаблены отсутствием местной милиции, пожарных машин, бронетранспортеров. Отсутствие местных сил МВД и пожарной охраны на площади и стало той почвой, на которой произрастают слухи и домыслы об «антидемократической, антиперестроечной направленности военных», взявших якобы на себя функцию защитников «консерваторов» и исполнявших их волю столь неперестроечными средствами. Силы противоположной стороны были во много раз увеличены. Оцепление из непонятно как появившихся груженных щебнем грузовиков и автобусов создало пусть и довольно просторное, но замкнутое пространство, что потребовало применения более жестких мер, остававшихся в арсенале ВВ, превратило всю операцию в ожесточенное столкновение, смешало порядок «войск», вынудило вторые эшелоны и резервы принять непосредственное участие в противостоянии, вывело их на прямой контакт с толпой, поставило фактически безоружные части ВДВ в положение обороняющихся.

О том, что такая необходимость возникла, свидетельствуют видеокадры и публикации местных журналистов. В частности, кадр, где «обезумевший от горя парень лупит древком от флага по броне проезжающего БТР». Поверьте, а лучше проверьте: любое древко разлетелось бы в щепки от первого удара по броне. А ударов в кадре было несколько. Моя версия этого сюжета — удары наносились ломом. Объяснить его присутствие на площади желанием голодающих вскрывать с его помощью консервные банки — не решаюсь. А вот нанесение с его помощью тяжелой черепно-мозговой травмы в открытой форме рядовому С. Пряхину — допускаю. Так же как допускаю применение «камней, палок, выломанных тут же» (Ю. Рост) из отсутствующего ограждения. Так же как допускаю применение этих «мирных, парламентских» средств «дюжими молодыми людьми», сопровождавшими лидеров «радикалов».

И вот теперь уже ваша очередь допустить, что эти средства, невесть откуда занесенные на мирный митинг, могли обрушиться на десантников. Имей вы в подобной ситуации при себе только малую лопатку, вам было бы, наверное, неприятно. Излагая вам свое видение обстановки, выводов не навязываю, однако прошу писателя Б. Васильева учесть и мой взгляд и не чураться его при оценке событий 9 апреля.

Но это еще не весь мой рассказ. Остается еще ПОСЛЕ.

«Даже комендантский час не удосужились объявить нормально, заблаговременно, а сделали это за считанные минуты перед его введением, похватали сотни людей, а одного тбилисца убили…» (из того же обращения народных депутатов СССР, где ранее предлагалось задуматься, «как от всего этого меняется отношение к армии, советскому солдату»).