Первый звонок — Дэйву. Отозвался автоответчик. Хозяина не оказалось дома, но ответчик принял телефонный номер Абдула и переслал его на пейджер Дэйва. Абдул стоял, нервно дожидаясь ответного звонка и надеясь, что никто не станет проходить мимо.

И тут женщина заговорила с ним — впервые с момента, когда он ее ударил. Ее голос прозвучал слабо и, судя по интонациям, она была готова разрыдаться.

— Отпустите меня, мистер. Можете забрать свои пятьдесят монет. И даже пушку возьмите.

— Тебя как зовут? — спросил Абдул насколько смог грубо.

— Тини… или Кристина. Тини меня зовут на улице.

— Вот что, Тини. Сама понимаешь, отпустить тебя я не могу, а почему — объяснять не нужно. Придется тебе поваляться в машине, пока я не придумаю, что с тобой сделать.

Абдулу показалось, что она немного оживилась, услышав его слова.

— Кто вы, мистер?

— Неважно. Тебе этого лучше не знать, — отозвался Абдул с угрозой.

— Вы ведь не коп, правда. Копов я издалека чую. А с вами в этом смысле нормально.

Ее голос стал мягче и окреп, словно она выбрала дальнейшую стратегию.

— Зря стараешься, Тини — я не из тех, кто покупает ваши услуги.

Тут зазвонил телефон. Абдул схватил трубку.

— Что, Абдул, неприятности? — услышал он голос Дэйва.

— Примерно сто десять фунтов неприятностей, Дэйв. Женщина с очень интересными клипсами. Похоже, ее приятели кое за кем следят. Слушай, Дэйв, мне позарез нужна надежная берлога — эту куколку надо на время вывести из игры.

Дэйв надолго задумался, потом заговорил, понизив голос, чтобы его не услышали те, кто находится рядом с Абдулом.

— Знаешь заведение Жоли?

— Да, в юго-западном пригороде. Миль пятьдесят отсюда.

— Правильно. Запиши номер и позвони сразу, как доберешься. Спроси Свайнхарта. До полуночи успеешь?

— Думаю, успею.

— Знаешь пароль на сегодня?

— Да.

— Прекрасно. А завтрашний — на тот случай, если не доберешься до полуночи — «просвет». Все понял?

— Все. Уже еду. Информацию зашифрую и передам оттуда.

— Хорошо. Будем ждать.

Великий Патриарх, Великий Верховный Судья, Хранитель Истины и Лорд-Защитник «Детей Каина» сидел за столом в здании штаба — старой заброшенной фабрики на южном берегу озера Кэламет и, смакуя, мысленно перебирал свои многочисленные титулы. «А ведь я действительно достоин этих званий. Если не я, то кто же?»

Он аккуратно подкрутил кончики седых усов и пригладил такую же седую бороду, уже почти достигшую воротника роскошной церемониальной мантии.

Мантия ему тоже нравилась — прохладная и гладкая под ладонью, она облекала его покровом тайны, окружала оболочкой власти. Надевая ее, он ощущал жизненный ритм своего нового существования и забывал, что некогда был частью старого. Теперь он мог дышать, ощущая, что воздух чист, а мир, который его окружает, принадлежит ему, Великому Патриарху.

Возможно, когда-нибудь ему наскучат эти титулы, и он примет новые, еще более звучные. Титулы со временем бледнеют и выцветают, совсем как его прежнее, ныне бесцветное звание. Но великолепную мантию он будет носить всегда.

Он оглядел грудь, пышные рукава с массивными манжетами. На каждом рукаве сверкала золотом эмблема в виде круга с черной звездой в центре: символ грядущего.

Его мечты грубо прервал стук в дверь.

— Входи, — неохотно произнес он.

Дверь открылась, вошел человек, тоже облаченный в мантию. Лицо его скрывала красная маска.

— К вам с докладом, Патриарх. Впускать его?

— Его? По-моему, Джастин, мы посылали женщину.

— Посылали, Патриарх. Женщина исчезла. С нею что-то случилось. Сейчас водитель автобуса все объяснит.

— Давай его сюда.

Джастин Судано обернулся и подал знак толстяку в униформе чикагской автобусной компании.

Водитель робко вошел, приблизился к столу, и, соблюдая ритуал, опустил воротник, показывая татуировку на левой стороне шеи: круг с пятиконечной звездой.

— Докладывай, — приказал патриарх.

— Да, Патриарх, — начал явно перепуганный толстяк. — Как мне было приказано, я впустил в автобус эту женщину Тини на ее обычной остановке, Стейт-стрит, чуть южнее Цемарка. Когда она вошла, я показал ей место, где сидел подозреваемый Клиффорд Браун. К тому времени Браун уже вышел, и я сделал лучшее, что мне оставалось: пропустил пару остановок, чтобы она смогла сесть, осмотреться. И отыскать то, что ей оставили под сиденьем. Затем я стал делать обычные остановки по требованию пассажиров.