— Нет. Но меня не вдохновляют аргументы, на которые вы так надеетесь. Я в них не уверен. Лучшее, чего мы сможем достичь — начать долгий и медленный путь назад, к истинной законности.

— Но разве ставка того не стоит, Гарри?

— Конечно, стоит, но дело не в этом, а в том, что все предстоит сделать мне. А я не уверен в своих силах.

— Вы все сможете, Гарри. Поверьте мне. И поверьте в себя, это еще важнее. Ага, Кэй вернулась.

— Тогда пора начинать.

Гарри встал, сунул под мышку папку и вышел из кабинета к лифту.

Гарри вызвал Кэй Матусек для перекрестного допроса и теперь задавал ей вопросы, не таящие никакого риска для обвинения:

— Итак, мисс Матусек, вы показали, что в тот день присутствовали на месте покушения на Монагэна и вели телерепортаж. Находилось ли это место в пределах границ данного округа?

— Да, сэр.

— Я предлагаю вам вспомнить обсуждаемое место и время и спрашиваю: не произошло ли нечто необычное в тот момент, когда вы там находились?

— Едва я услышала слова полицейского о том, что убийца, по их мнению, находится в соседнем здании, как…

Драмм тут же встрял с заявлением, что слова свидетельницы не подтверждены доказательствами. Однако выслушав аргументы Гарри, судья пришел к выводу, что слова Кэй не имеют прямого отношения к делу, и разрешил адвокату продолжать допрос.

— Как бы то ни было, едва я посмотрела в направлении, куда показывал полицейский, ко мне подбежал мужчина и попытался вырвать у меня микрофон.

— Нет ли этого человека в зале суда, мисс Матусек?

— Да, сэр, есть. Это мужчина в синем костюме, сидящий за столом защиты — подзащитный Джастин Судано.

— Прошу секретаря занести в протокол, что свидетельница опознала Джастина Судано.

— Это будет занесено в протокол, мистер Фактор, — заверил Баркмэн. — Продолжайте.

Гарри повернулся к свидетельнице.

— Вы сказали, что он пытался вырвать у вас микрофон?

— Да, сэр.

— А кому принадлежал этот микрофон?

— Телекомпании, в которой я работаю.

— Вы имели право им пользоваться и отвечали за его сохранность?

— Да, сэр.

— Слышали ли вы когда-нибудь утверждения подзащитного о том, что он имеет право на…

— Ваша честь, — поднялся Драмм, — очевидно, адвокат обвинения намерен очень тщательно рассмотреть все нюансы данного дела, но при данных обстоятельствах это приведет лишь к напрасной трате времени. Я предлагаю ускорить дело, признав, что мой клиент не имел никаких прав собственности на тот микрофон.

— Защитник прав, — сказал судья, взглянув на Гарри. — Так дело пойдет быстрее.

— Согласен, ваша честь. Разумеется, можно также сказать, что признание подзащитного виновным устранит необходимость в самом судебном разбирательстве…

— Ваша честь, теперь адвокат обвинения перешел всяческие рамки. У моего клиента есть право на судебное разбирательство. Более того, даже если бы он пожелал обратного, то всем известно, что свидетельница обвинения подала на моего клиента гражданский иск, а в этом случае его психическое состояние не является защитой.

— Мистер Фактор, — заметил судья, — вы можете извлечь преимущество из великодушного поведения адвоката защиты, но попрошу вас не терять времени даром.

Гарри почувствовал себя дураком. Он знал, что Драмм — прирожденный шоумен и уже предвкушает благоприятные комментарии прессы по этому эпизоду, поэтому решил действовать с осторожностью, а месть приберечь напоследок.

— Мисс Матусек, вы держали микрофон в руке?

— Да, сэр.

— И вы утверждаете, что подзащитный пытался вырвать его?

— Ему это удалось.

— Он вас касался?

— Да.

— Сделал ли он это против вашей воли?

— Да. Я не давала ему разрешения, если вы это имели в виду.

— Вы нашли его прикосновения неприятными?

— Да, конечно. Мне было больно.

— После этих контактов на вашем теле появились следы или ссадины?

— Да, сэр.

— Расскажите суду, какие части вашего тела пострадали.

— Ну, разумеется, руки. К тому же он повалил меня на землю, после чего на теле появились царапины, порезы и синяки. Не знаю как насчет постоян…