Я долго сидел, не смея дышать, готовый поддаться губительной панике. Однако постепенно возобладал трезвый рассудок.

В моем распоряжении имелся простейший ход: зарядить скафандр, соединив его с двигательной системой корабля. Если в бывшем поясолете осталась энергия на освещение и вентиляцию, значит, ее хватит и на один несчастный скафандр.

Увы, мне предстояло обнаружить, что зарядный провод скафандра с универсальным адаптером отсутствует. От него в закрывающемся на молнию кармане на бедре остался лишь десятисантиметровый обрывок изолированного провода с изуродованным кончиком. Я не поверил своим глазам. Неужели и на Сирисе водятся голодные и безмозглые кры-сы, польстившиеся на кабель?

Я невольно покосился на дисплей. У меня оставалось 48 часов, 19 минут и 24 секунды.

В ярости я заскрежетал зубами. Я категорически возражал против превращения в хладный труп из-за судьи Дейвиса Александера и его проклятого сейфа на предъявителя!

Мы, уроженцы Пояса, находчивое племя.

Я выбрался из скафандра и нашел ближайшую стандартную розетку. В кухне раздобыл острый нож, которым оголил два конца у огрызка зарядного шнура. Спустя несколько минут у отходящего от скафандра зарядного провода появились трехсантиметровые медные кончики.

Я еще раз проанализировал все свои действия, мысленно похлопал себя по плечу и уверенно сунул оголенные провода в розетку.

Вспышка, искры, удар током, едкий запах обугленной изоляции. Из кармана, в котором исчезал обрывок зарядного провода, потянулся синий дымок.

Я с омерзением смотрел на скафандр, который машинально отшвырнул на противоположную сторону кабины. От моих двух проводков осталась уродливая масса расплавленной меди. Я с трудом натянул на себя скафандр и захлопнул забрало. В ушах раздался слабый гул включившейся системы жизнеобеспечения, по коже ласково заскользил теплый воздух. По крайней мере, скафандр остался цел.

Я включил дисплей на щитке и в ужасе прочитал: «Неисправность в системе питания. Немедленно обратитесь к специалистам для замены зарядного устройства. Самостоятельные попытки исправить систему могут привести к дальнейшим повреждениям космического скафандра и сделают недействительными гарантийные обязательства. Оставшаяся энергия обеспечит функционирование в нормальном режиме в течение 4 часов, 17 минут, 51 секунд».

Я не только безнадежно испортил скафандр, но и почти полностью разрядил систему энергоснабжения. В оцепенении я уставился на убывающие секунды. Вместе с ними таял мой жизненный срок.

Только теперь меня охватила настоящая паника.

У меня была прекрасная возможность прибыть на земную орбиту подобравшим под себя ноги и превратившимся в такой позе в ледяную скульптуру, но с этим я был категорически не согласен.

Прошло немало времени, прежде чем я сообразил, что к чему. В конце концов я не смог не обратить внимания, что уже не сижу в кресле, а парю в скафандре примерно в двадцати сантиметрах над ним.

Мой мозг нехотя заработал снова.

Крохотная гравитация в одну десятую земной прекратила свое действие. В какой-то момент за последние 15 минут 43 секунды, когда я перестал фиксировать время, отключилась система разгона экспресса. Сообразно программе ВеттиЛу Прокоповой, мы мчались теперь с постоянной скоростью 305 кликов в секунду, не находясь более под воздействием тяготения.

Я бесцельно плавал по кабине, напряженно размышляя. Способно ли отсутствие гравитации каким-то образом помочь мне? Утвердительного ответа не получалось. Вредно ли оно для меня?

Я снова сосредоточился на неумолимом времени, фиксируемом на дисплее щитка: до конца жизни скафандра и, следовательно, моей оставалось 3 часа, 43 минуты и 7 секунд.

Отсутствие гравитации определенно усугубляло положение: ломая над этим голову, я без толку потратил целых 16 бесценных минут.

За неимением лучшего занятия я стал неуклюже шарить руками в толстых перчатках по всевозможным кармашкам, усеивающим скафандр. Пусты оказались все, кроме одного.

В последнем кармане я нашел два метра аккуратно смотанного зарядного кабеля, припрятанного на всякий случай кем-то очень осмотрительным. На конце, не подвергнутом поруганию никакими крысами, тем более что на Сирисе они и не водятся, красовалась универсальная вилка-адаптер. На вилке имелась надпись. Я прищурился и прочел: «Ваш защитный скафандр приспособлен для работы от встроенного 28-вольтового устройства переменного тока. Любые попытки зарядить его от стандартного источника постоянного тока в 28 вольт без применения данного адаптера приведут к серьезной поломке системы и сделают недействительными гарантийные обязательства в отношении силового блока».

Выходит, я подсоединил скафандр, рассчитанный на переменный ток, к источнику постоянного. Я не знал, смеяться мне или плакать.

Я нашел третий вариант: издал злобный возглас и с такой силой отшвырнул вилку в кухню, что сам отлетел к стене, растопырив руки, и ткнулся головой в иллюминатор вблизи люка. За иллюминатором было черно: там находилось внутреннее пространство шара. Проникающий из поясолета свет отражался от каких-то емкостей. Я вспомнил: это, должно быть, канистры с пойлом, припасенные для наследного принца Аты, и хотел было забыть о них, как вдруг меня осенило.