К 2200 году люди научились усиливать свой интеллект. А разум — основа прогресса. Я полагаю, к середине столетия любая задача, в которой не содержалось внутренних противоречий, могла быть решена. Что же произойдет через пятьдесят лет после этого? Конечно, останется еще достаточно нерешенных проблем, но понять их суть нам будет уже не по силам.

Называть это время «Уничтожением», — продолжала Делла, — просто абсурдно. Это было Своеобразие — место, где экстраполяция прекращает свое действие и возникают новые модели. И эти новые модели находятся за пределами нашего понимания.

Лицо Деллы сияло. Вилу было очень трудно поверить, что перед ним существо, созданное «уничтожателями» земной цивилизации. Идеи, которые она высказала, были рождены человеком.

— Забавная вещь, Вил. Я покинула цивилизацию в 2202 году. Мигель умер несколькими годами раньше. Я хотела некоторое время побыть одна, а миссия на Гейтвудскую Звезду, казалось, идеально подходила для моих целей. Там я провела сорок лет, да еще находилась в стасисе около тысячи двухсот. Я была совершенно готова к тому, что, вернувшись, застану цивилизацию неузнаваемой. — Улыбка Деллы получилась немного кривой. — Но когда выяснилось, что Земля опустела, я была сильно удивлена. Ведь нет ничего более неожиданного, чем отсутствие всякого разума.

Уничтожения не было, Вил. Человечество просто получило выпускной диплом, а ты, я и остальные обитатели колонии просто пропустили день награждения.

— По-твоему получается, что три триллиона людей просто перешли в другое измерение. В этом есть нечто мистическое, Делла. Но как ты объяснишь физические разрушения? Не только Шансон считает, что в конце XXIII века применялось ядерное и биологическое оружие.

Делла немного поколебалась.

— Это единственное, что не укладывается в мою теорию. Когда я вернулась на Землю в 3400 году, я увидела множество доказательств того, что на Земле бушевала война. Кратеры уже успели зарасти, но с орбиты мне было видно, что ядерные удары наносились по городам. Архивы Шансона и Королевых гораздо лучше моих; они почти все четвертое тысячелетие провели в реальном времени, пытаясь понять, что же все-таки произошло — одновременно они спасали низтехов, попавших в это время случайно. Все напоминало обычную ядерную войну, которая велась без применения пузырей. Свидетельства применения биологического оружия куда менее очевидны.

Не знаю, Вил. Этим фактам должно найтись какое-то объяснение.

I Тенденции развития в XXII веке были такими очевидными… я не могу | поверить, что человечество совершило самоубийство. Может быть, люди просто утроили праздничный фейерверк напоследок. А может быть…

! ты слышал о спортивном выживании?

— Это началось уже после того, как я покинул цивилизацию. Я читал об этом в ГринИнке. Но как же это объясняет ядерную войну?

— Это может показаться притянутым за уши, но… представь себе, как обстояли дела перед началом эпохи Своеобразия. Некоторые люди обладали лишь «немного» сверхчеловеческими способностями и сохранили интерес к примитивным условиям жизни. Для них ядерная война могла оказаться как раз подходящим испытанием на выживание.

— Ты права, это объяснение не кажется мне серьезным.

Делла развела руками.

— Ты считаешь, Хуан оказался в меньшинстве со своими теориями об уничтожении человечества? — спросил Вил.

— Пожалуй, да. Елена согласна со мной. Однако ты не должен забывать, что до самого последнего времени у меня не было возможности обсудить эту проблему с кем бы то ни было. Я возвратилась в Солнечную систему на несколько лет примерно в 3400 году. За это время мне не удалось встретить ни одного человека: все находились в стасисе. Однако они оставили целую кучу посланий: Королевы уже тогда призывали всех встретиться в пятидесятом мегагоду. Хуан Шансон оставил робота, который бесплатно сообщал всем желающим теории своего хозяина. Уже тогда мне было очевидно, что при наличии оставшихся к этому времени свидетельств, они могли спорить бесконечно, не имея возможности однозначно доказать хоть что-нибудь. А мне хотелось уверенности. И, как мне кажется, теперь она у меня есть.

На лице Деллы вновь возникла странная, кривая улыбка.

— Значит, ты вернулась в космос из-за этого?

— Да. То, что случилось с нами, должно было происходить и с другими. Начиная с XX века астрономы искали свидетельства наличия разумной жизни за пределами Солнечной системы. Им так и не удалось ничего найти. Мы размышляем о великом молчании на Земле, которое наступило после 2300 года. Они размышляли о молчании Звезд. Их тайна — космическая версия нашей.

Но есть некоторое различие, — продолжала Делла. — В космосе я могу путешествовать в любом направлении. Я была уверена, что рано или поздно обязательно найду расу, находящуюся где-то на грани Своеобразия.

Когда Вил слушал Деллу, его охватила странная смесь страха и разочарования. Она знает то, о чем остальные могут только догадываться. Однако то, что она ему сейчас рассказала, может вообще не соответствовать действительному положению вещей. А вопрос, который поможет отличить правду от лжи… неизбежно приведет к смертельному удару?

— Я пытался пользоваться твоей базой данных, но в ней так трудно разобраться.

— В этом нет ничего удивительного. За все эти годы мои архивы понесли невосполнимый урон; части моего ГринИнка так перепутались, что даже я сама не могу ими пользоваться. Что же до моей личной базы данных… ну, я ее довольно сильно обработала.

— Неужели ты не хочешь, чтобы другие люди увидели то, что видела ты?

Делла почему-то всегда помалкивала о времени, которое она провела Там.

Она явно колебалась.

— Когда-то хотела. Теперь… я не уверена. Есть люди, которые не желают знать правду… Вил, кто-то обстрелял меня, когда я вошла в Солнечную систему.

— Что? — Бриерсон надеялся, что удивление в его голосе прозвучало искренне. — Кто это был?

— Не знаю. Моя защита работает в автоматическом режиме. Полагаю, это был Хуан Шансон. Он больше всего беспокоится о пришельцах, а траектория моего полета была гиперболической.