— Дьяк! — послышался из открытого торца вездехода голос Обелиска. — Кажется, есть контрольный сигнал!

Командир спрыгнул в снег и вернулся в кабину.

— Ну-ка, что там?

Оби подкрутил рукоятку громкости. Все то же шипение и потрескивание. Затем пиканье, точь-в-точь как у первого советского спутника.

— Вот! Это наш маячок на горе! Аж на Урале! Сигнал прошел через ретрансляторы в Омской и Свердловской областях.

Пиканье вдруг сменилось электронным гулом, а затем возникло что-то похожее на громкий рык. Гаархххп… Или что-то в этом роде.

— А это еще что? — нахмурился Дьяконов.

— Помехи в атмосфере. Учитывая дальность приема, это нормально. Главное, что мы уловили Урал. Значит, и ретрансляторы работают, и бури на пути сигналов пока нет.

— Тогда давай отправлять сообщение.

— Я готов.

«Внимание! Говорит рейд сорок четыре. Повторяю, говорит рейд сорок четыре. Два-два-ноль-шесть-два-ноль-один-два. Место рейда достигнуто. Находимся между аэропортом Толмачево и городом Новосибирск. Фиксируем четкий сигнал радиоточки нашей базы. Аэропорт для использования авиацией непригоден. Был нанесен ядерный удар. Есть неровности грунта, делающие посадку самолетов невозможной. Города нет, как и предполагалось. Вполне вероятно, что нанесены ядерные удары и в других районах, кроме аэропорта. Наиболее высокий, зафиксированный на данный момент радиационный фон — триста восемьдесят микрорентген в час. Готовим группу для обследования непосредственно города. Признаков жизни даже в виде следов пока не наблюдаем. Климатические условия идентичны условиям во всех известных нам регионах. Пиковая зафиксированная температура — минус пятьдесят один градус. В настоящий момент минус сорок три. По ходу экспедиции разрывов в облачном покрове замечено не было. Компасы, как и прежде, показывают различные направления. Новых видов животных и человеческих мутаций не обнаружено. По ходу движения радиопеленг чист. Последний радиосигнал был зафиксирован к востоку от Екатеринбурга. На текущий момент сигналы маяка объекта не зафиксированы. Наличие в довоенный период метрополитена в Новосибирске предполагает, что обитание выживших людей приходится именно на эту городскую структуру. Возможно, маяк объекта не зафиксирован по причине нахождения объекта под землей, либо по причине его смерти. Как и предписано, мы будем исходить из положительной для целей нашей экспедиции версии. Потерь нет. Материальная часть исправна. Дьякон».

11

СЛЕДЫ

Последователи культа Армагеддона выбрались на поверхность. Им пришлось вернуться в свои жилища от заветной двери и облачиться в самые теплые одежды из тех, что имелись в запасе. Позже, снова подойдя к двери, они обнаружили человека, вешающего новые замки. На их счастье и на свою беду, человек был один. И хотя он являлся обладателем помпового ружья, данный факт не спас его от внезапного нападения сзади трех фанатиков с ножами.

И вот теперь они продвигались по большой канаве от покинутого ими метро. Миновали сгоревший поезд, бетонные врата туннеля, отделяющие подземелье от города. Въезд в туннель имел двое ворот, перегораживавших параллельные пути, частью заваленные исковерканными машинами; сюда их принесла всесокрушающая ударная волна.

Тот путь, по которому шли сектанты и который когда-то привел в туннель горящий состав, был почти без завалов. И именно этой дорогой удалились четыре человека, замеченные в тот момент, когда они открывали замки. Но сейчас, идя под затянутым серыми тучами небом, Жрец, к своему изумлению, понял, что вышли не четыре человека, а больше. Возле свалки, что в нескольких сотнях метров от въезда в туннели, он удивился снова. Следы здесь оставили не четверо, а всего трое. Потом только двое. Потом вдруг — шестеро.

— Что за дьявольские происки, — морщился он.

Среди руин у вокзала Новосибирск-Главный, перед пешеходным мостом, часть которого благодаря какому-то чуду еще нависала над заснеженным сплетением железнодорожных путей, до него наконец дошло.

— След в след идут, еретики чертовы.

— И сколько их на круг? — хмуро спросил Халдей, самый молодой в этой троице.

— Да черт разберет. Но сдается мне, что не только те четверо, которых мы видели уходящими. Кто-то еще.

— Тем хуже для них, — фыркнул Викарий.

— Да, но их больше, чем мы думали. Можем и не осилить. Был бы автомат, а с помповухой… На дальней дистанции не перестреляем. Зачем вообще идти за ними? — спросил Халдей.

Жрец посмотрел на него и ухмыльнулся:

— А ты как думаешь, придурок?

В путь отправились, как только стихла буря. Впереди шла Сабрина. Выйдя на перекресток, она резко присела и мгновенно вильнула в сторону, сжав в руках древко алебарды. Вся группа тут же рассредоточилась, и только Бронислав остался на месте.

— Ложная тревога, — усмехнулся он.

Девушка взглянула на него, затем на источник своей тревоги. Это оказался вовсе не человек. Даже не живое существо. Это была статуя, установленная прямо на тротуаре, или что там было под снегом. Усатое и пузатое изваяние, застывшее в своей позе на века по колено в сугробе, отдавало честь торчащему рядом такому же карикатурному светофору.

— Памятник первому в городе светофору, — тихо проговорил предводитель охотников.

— Хорошо, что ты ей автомат не выдал, — нарочито громко произнес Масуд. — А то бы истукана грохнула.

Сабрина бросила на него испепеляющий взгляд, но промолчала.

— Ладно, с кем не бывает, — махнул рукой командир. — Идем дальше.

Он взял дочь за локоть и повел рядом с собой, спросив вполголоса:

— Что ты так хмуришься, девочка? Подумаешь, памятник.

Сабрина через плечо взглянула на высокого бородатого Масуда. Тот вел на поводке облаченную в теплый комбинезон, который охотники взяли с собой для жертвы, Марину. Руки у нее были связаны, на шее — ошейник с кожаным ремнем, который то и дело дергал ухмыляющийся Масуд.