— Как там Брошка? — спросил Вован, и Максим Львович побледнел.

— Как мудак. Влетел снова. Кого-то из его покупателей взяли, с обыском приезжали.

— А ведь я предупреждал. — Вован почесал подбородок. — В принципе, даже если он сядет, к нам претензий быть не может, так что черт с ним. Давай, Олегыч, заворачивай, навестим наших друзей.

— Мента?

— Его самого.

— У них же еще день…

— По-твоему, я считать не умею? Много — не мало, рано — не поздно. Если какую подляну заготовили, то мы им карты спутаем. Не подъезжай близко, мы пешочком пройдем, а ты подожди в машине…

На полпути к дому Вован остановился и посмотрел на Макса:

— У тебя странный вид. Трипак, что ли, подхватил?

— С чего ты взял? — Максим нервно улыбнулся.

— Показалось.

— Просто голова болит.

— Просто так она болеть не может. Ладно, пошли, захочешь — сам расскажешь.

Обнаружив пропажу «мерседеса». Макс до сих пор не мог прийти в себя. Хорошо это или плохо? Стоит бежать в ментовку с заявой об угоне или ждать до последнего? Если сработали профессиональные воры, то они наверняка от трупа избавились. С другой стороны — могли испугаться и бросить все, как есть, а тогда рано или поздно появятся менты с вопросами. Легавых Макс не боялся, пусть попробуют что-нибудь доказать, но провести Вована не удастся. Какие бы ни были у них хорошие отношения, сложности возникнут. Не потому, что убил, — из-за того, что «грохнул» бездарно и промолчал. А как не промолчать, когда неясно, что говорить?

— Эй, не спи. — Вован поводил ладонью перед лицом Максима. — Нет, ты однозначно не в порядке. У нас проблем не будет?

Макса прошиб пот. Еще чуть-чуть — и он бы «раскололся», но они как раз подошли к двери, и Вован нажал кнопку звонка.

Пока ждали, каждый думал об одном и том же. Но мысли вслух выразил только Вован:

— Сто лет этим не занимался, года, наверное, с девяносто четвертого. Надо еще спалить пару ларьков, поставить утюг на брюхо кооператора и кого-нибудь трахнуть без спросу.

— Ты про нее? — уточнил Максим, подразумевая Веру, на что Вован отвечать не стал, только вздохнул и под скрежет открываемого замка окончил сентиментальный монолог:

— Уже забыл, когда ментов последний раз боялся — а сегодня конкретно потряхивает.

Увидев лицо девушки, Вован успокоился: в отличие от друзей, его в прежние годы неоднократно задерживали за вымогательство, и он научился распознавать исходящие от потерпевших биотоки. Сегодня опасности не было — только растерянность.

Зажимая рукой воротник халата, Вера отступила в глубь коридора, и визитеры перешагнули порог.

— Привет, хозяйка. Как дела? Брательник дома?

Артем и Семен были на кухне, сидели за столом. Увидев посетителей, встали. Казначей — первым, Фролов — немного помешкав.

— Ё-моё, а ты как здесь оказался? — удивился Вован, разглядывая Семена. — Максим Львович, ведь это— тот псих из желтой «лохматки»? Нехорошо вы, юноша, тогда себя повели, несолидно… Ты чего здесь трешься, уродец? Одного раза не хватило, еще захотел?

— В гости зашел, — выдавил Фролов, стараясь не смотреть на бандита: если голосу он еще мог придать покорность, то с глазами этого неполучалось.

— В гости? К кому? А-а, понимаю. — Вован ухмыльнулся Вере. — С такими данными, сестренка, могла бы отыскать кого получше. Ладно, вернемся к делу. Артем, ты готов рассчитаться со своим долгом?

Из бокового кармана своего пиджака, висевшего на спинке стула, Казначей достал мятую пачку купюр разнообразного достоинства.

— Вот… Здесь немного не хватает.

— Максим Львович, будьте так добры, пересчитайте.

Пока помощник с невероятной для его шишковатых рук ловкостью считал банкноты, Вован прошелся по тесной кухне и оседлал стул с одеждой Казначея.

— Маловато будет, — подтвердил Максим.

— Сколько?

— Пятьсот.

— Хм… Что скажите, джентльмены?

— Больше найти не смогли.

— Печально. Ну да у вас еще целые сутки впереди, чего-нибудь да придумаете. Я прав? Не слышу ответа!

— Вряд ли, — признался Казначей. — Слишком большая сумма. Где я столько возьму?

— О как! Ничего себе предъявы! По-твоему, мы в этом виноваты?

— Я такого не говорил.

— Еще бы сказал… — Так же неожиданно, как и завелся, Вован успокоился, заговорил спокойным, почти сочувствующим голосом. — Я понимаю, в жизни всякое бывает, разные там ситуации. Но вот в чем вопрос: не смогли или не захотели? Ладно, случился там форс-мажор какой-то, нет бабок, но позвонить-то всегда можно! Мы что, по-твоему, не люди? Мог сказать:надо еще три дня или там неделю, две… Поняли бы! А ты даже не позвонил.