— Хочу, ma tante…

— И прекрасно… А теперь покажите нам свои лапки?

Жорж, конфузясь, протянул свои руки.

— Руки у нас прелестные, но ими надо, мой милый, заниматься. Во-первых, мыть их чаще, а во-вторых, чистить ногти. Нельзя же, дружок, ходить с грязными руками… ты не мужик! Ступай ко мне в комнату, вымой их и потом приходи.

Жорж, краснея от стыда и досады, пошел в теткину комнату, вымыл руки, подстриг ногти, тщательно вычистив их, и, вернувшись в гостиную, показал свои чистые руки.

— Теперь наши прелестные лапки в порядке. Разве вихор твой кудрявый поправить? — Она осторожно пригладила вихор. — Вот мы и молодцами! Теперь садись и рассказывай, как ты провел свою первую неделю.

Воспоминание об этой неделе с утра терзало Жоржа. Это была ужасная неделя. Его там два раза побили, подняли на смех, дразнили «крымским баранчиком», и когда он попробовал драться, то ему задали такую встрепку, что, при воспоминании о ней, Жоржа охватило чувство злобы и горя.

Он начал было рассказ, но вдруг судорога сдавила горло и слезы подступили к глазам. Несмотря на сильное его желание не разреветься перед блестящей тетенькой, в этой изящной гостиной, он не мог удержать слез и быстро утирал их платком, стараясь заглушить судорожные всхлипывания.

— Что с тобой? Что ты, милый мальчик? — мягким, но безучастным голосом спросила тетка, подымая от вышивания глаза на Жоржа. — Подойди ко мне!

Жорж осторожно подошел.

— Расскажи о твоем горе… расскажи тетке! — продолжала она, протягивая Жоржу руку осторожным движением, как бы боясь подпустить его поближе, чтобы он не смял и не закапал слезами ее изящного платья. — Жаль maman!.. Ты ведь ее баловнем был? Не плачь, мой милый! Я тебе заменю maman, хочешь? — задала она вопрос уверенным тоном, что вполне осчастливила мальчика предложением заменить maman.

— Хочу… ma tante!

— Ну, и плакать нечего… Не все же тебе сидеть в вашем С… Такой большой молодой человек и плачет!.. Стыдно… Глаза раскраснеются… Вытри слезы… вот так! Это у тебя казенная тряпочка? — брезгливо дотронулась она ноготком мизинца до платка Жоржа.

— Казенная…

— Скверные платки! Я тебе сделаю дюжину батистовых, когда будешь приходить к нам, бери их, а пока возьми мой и утри свои хорошенькие глазки. Твоя maman давно мне о них писала… Ну, перестань же… Экий ты нервный какой… Посмотри на меня! Ну? Можем мы улыбнуться? — говорила тетушка, слегка трепля Жоржа по щеке.

Но Жорж, хотя и вытер слезы, но не улыбался.

— Ну, теперь садись… Нельзя же, мой милый, быть таким нытиком!

Жоржа сердило обращение этой «гордой тетки», как он мысленно уже окрестил ее, и он решил не выдавать своего горя и не рассказывать о своих несчастьях прошлой недели. Ему хотелось как можно скорей доказать ей, что он вовсе не несчастный мальчик с грязными руками, каким она его считает, а взрослый, рассудительный молодой человек, который, если на то пошло, сумеет скрыть свои страдания и может вести такой разговор, как и тот адъютант, который так поразил его еще дома.

«И что, в самом деле, она себе воображает? Думает, что красивая да что брильянты на руках, так и важничает? Я ей покажу, каков я… Пусть она узнает и не думает, что я все верчу каской и не имею порядочных манер!»

Так размышлял Жорж, не без злого огонька в темных глазах, поглядывая исподлобья на тонкие тетушкины пальцы, которыми она быстро перебирала шелковинки.

— О чем это мы задумались… о maman?

— Нет, ma tante… Я сейчас вспомнил о Несветове, — как бы готовясь в бой, с нервною резкостью в голосе, ответил Жорж.

— Это какой Несветов… адъютант и красавец?..

— Да, ma tante, адъютант. Мы с ним были очень дружны! — вдруг солгал Жорж, желая поразить тетку. — Он очень порядочный человек…

— Он у вас часто бывал? — заметила тетка, с улыбкой вглядываясь в Жоржа.

— Почти каждый день.

— Вот как? За кем же он ухаживал? За которой из твоих сестер, за Anette или за Barbe?

— Кажется, Варя с ним больше кокетничала, ma tante! — засмеялся Жорж.

— А ты разве понимаешь, как кокетничают? — любопытно усмехнулась тетушка, начиная слушать племянника с большим интересом. — Что, разве она хороша, твоя Варя?..

— Все находили, что очень, и что она на вас похожа, ma tante! Но… но вы лучше, — слегка краснея, тихо промолвил Жорж.

Довольная улыбка мгновенно скользнула в синих строгих глазах тетки. Жорж отлично это заметил и понял впечатление своих слов, хотя тетка сделала серьезную мину и, поправляя грациозным движением руки свою прическу, строго проговорила: