Адмирал продолжал ходить и, вдруг остановившись перед офицерами, начал:

— Не раз уже я замечал… э… э… э… замечал, что вы, господа… э… э… э… относитесь к службе не с должною серьезностью.

Адмирал, вообще не отличавшийся ораторскими способностями, сделал длинную паузу и продолжал:

— Прошу помнить, что служба не шутка… э… э… э… Наши незабвенные учителя, Павел Степаныч Нахимов и Владимир Алексеич Корнилов * …э… э… э… оставили нам завет, как нужно служить… служить… э… э… э… чтобы быть примерными офицерами… Многие из вас не являются к подъему флага… Срам-с!.. Многие не бывают у своих мачт, когда идет работа… Стыд! А я приказывал… Берегитесь!.. Шутить не буду! — вдруг крикнул адмирал. — Служба не шутка-с… Не шутка-с, господа!

Все «господа» внимательно слушали, приложив пальцы к козырькам фуражек. Пальцы артиллериста заметно дрожали.

Адмирал, видимо, затруднялся продолжать далее речь и сердито поводил на всех глазами. Как вдруг он весь побагровел и быстро наскочил на юного гардемарина, который почтительно слушал адмирала, но в его быстрых и лукавых глазах играла невольная улыбка. Эта улыбка, говорившая, казалось, что юнец понимает затруднительное положение оратора, и привела адмирала в бешенство.

— Вы что? — крикнул он, как оглашенный, наступая на гардемарина.

— Ничего-с, ваше превосходительство! — отвечал тот самым почтительным тоном.

— Под арест его!.. Я по-ка-жу… э… э… э… как служить… Я по-ка-жу! — гремел адмирал.

Адмирал смолк и, отойдя от гардемарина, снова заходил. Минуты через две он сказал, обращаясь к офицерам:

— Можете идти, господа, но прошу помнить, что я вам сказал. Служба не шутка-с!

Никто, разумеется, не сомневался в этом, и потому все довольно стремительно спустились в кают-компанию, продолжая недоумевать, что именно вызвало гнев адмирала.

«Гардемарина с улыбкой» посадили под арест, то есть в каюту.

— За что это вас? — спрашивали офицеры.

— Спросите у адмирала.

— Не улыбайтесь вперед! — пошутил кто-то.

Когда офицеры разошлись, адмирал крикнул:

— Флаг-офицера послать!

Перед адмиралом тотчас же предстал флаг-офицер. Адмирал любил этого бойкого и расторопного молодого человека и называл его исполнительным. И правда: лицо и немного подавшаяся вперед фигура флаг-офицера в эту минуту выражали готовность не только исполнить приказание, но даже и броситься немедленно в синеву моря, омывающего красивые берега Нагасаки.

— Сейчас поезжайте к командиру, у которого не поняли сигнала «менять марселя» и потому запоздали… Попросить его ко мне!

— Есть, ваше превосходительство!

И флаг-офицер было пошел.

— Да бегом, бегом-с! — крикнул вдогонку адмирал, и так крикнул, что молодой флаг-офицер, словно лошадь, получившая шенкеля * , сделав весьма грациозный скачок, пробежал средним галопом к трапу, вскочил в шлюпку и отвалил от корвета.

Отъехав этак сажен тридцать от корвета, флаг-офицер несколько пришел в себя и вслед за тем подумал: «Куда же ехать? За каким капитаном? Где не поняли сигнала?»

Кроме адмирала, никто этого не видал — не заметил и флаг-офицер, наблюдавший за сигналами. Казалось, на всех судах эскадры вовремя подымались сигнальные ответы… В порыве служебного усердия флаг-офицер не спросил адмирала, какого он требует капитана. Да и как было спросить? Он должен был знать и без спроса!

«Господи! Куда ж я поеду? — терзался бедный исполнительный молодой человек. — Корветов на рейде целых четыре. Ну, была не была, еду к Анисову… Верно, его требует! У него, кажется, позже всех переменили марселя — и вообще адмирал его чаще всех разносит!» — решил вдруг флаг-офицер и направил вельбот на корвет «Проворный».

Петр Дмитриевич Анисов в это время благодушествовал в своей каюте. Толстый, с большим брюшком, он лежал без сюртука на диване и пил чай. Самые радужные мысли бродили в голове толстяка капитана. Через два дня его корвет отделится от эскадры и будет плавать отдельно. Можно будет отдохнуть без адмирала… А то эти постоянные разносы!..

Столь приятные думы были прерваны неожиданным появлением флаг-офицера.

Он поздоровался и испуганно проговорил:

— Адмирал очень сердится, Петр Дмитриевич.

— Что вы? За что?

— Да у вас поздно переменили марселя! — продолжал флаг-офицер.

— Ну, положим, чуть-чуть опоздали…

Флаг-офицер ожил.

— Вас требует адмирал! — проговорил он, довольный, что не ошибся и нашел именно того, кого требовал адмирал.

— Так и знал! — воскликнул Петр Дмитриевич с тоскою в голосе. — Так и знал… Минутой позже и сейчас — выговор… Это черт знает что такое! Что, как он? Очень того? Штормует? — допрашивал капитан.